Моня, Йон

Йон Моня
Общая информация
Полное имя:	рум. Ion Monea
Гражданство:	Румыния Румыния
Дата рождения:	30 ноября 1940(1940-11-30)
Место рождения:	Tohanu Vechi, Брашов, Румыния
Дата смерти:	1 марта 2011(2011-03-01) (70 лет)
Место смерти:	Бухарест, Румыния
Весовая категория:	2-й средний вес; полутяжелый вес
Медали Бокс Олимпийские игры Серебро Мехико 1968 до 81 кг Бронза Рим 1960 до 75 кг Чемпионаты Европы Серебро Бухарест 1969 2-й средний вес Бронза Рим 1967 полутяжелый вес Серебро Москва 1963 2-й средний вес

Йон Моня (рум. Ion Monea; 30 ноября 1940, Tohanu Vechi, Брашов, Румыния — 1 марта 2011, Бухарест, Румыния) — румынский боксёр, серебряный призёр Олимпийских игр 1968 года, бронзовый призёр Олимпийских игр 1960 года.

Спортивная карьера

Начал заниматься боксом в 15-летнем возрасте. Выиграв национальный чемпионат среди юниоров в весе до 67 кг, переходит тренироваться в команду «Динамо» (Бухарест).

В 19 лет становится бронзовым призером летней Олимпиады в Риме (1960). В Токио (1964) был лишь пятым, однако через четыре года в Мехико (1968) выигрывает серебро. В полуфинальном бою против поляк Станислав Драган сломал Моне нос, и тот не смог выйти на решающий поединок с советским боксером Даном Поздняком.

В 1961—1963 гг. побеждал на балканском чемпионате. Завоевал «серебро» на европейских первенствах: в Москве (1963) и в Бухаресте (1969), «бронзу» — в Риме (1967). Являлся 11-кратным чемпионом Румынии — 1960—1964 (2-й средний вес), 1965—1970 (полутяжелый вес).

В 1971 г. завершил карьеру и работал тренером в бухарестском «Динамо». В 2000 г. был награждён орденом «За верную службу» («Serviciul Credincios») I степени.

Источники

• www.sports-reference.com/olympics/athletes/mo/ion-monea-1.html
• www.gsp.ro/sporturi/box/cum-a-murit-si-cum-a-trait-ion-monea-230616.html

Отрывок, характеризующий Моня, Йон

Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]