Фернандес де Моратин, Николас

Николас Фернандес де Моратин, Моратин-старший (исп. Nicolás Fernández de Moratín; 20 июля 1737, Мадрид, — 11 мая 1780, там же) — испанский драматург и поэт эпохи испанского барокко.

В 1764 году издал сборник мелких стихотворений «Poeta»; затем вышли в свет его «Romances Moriscos», отличающиеся гармонией стиха. В 1762 году Моратин напечатал первую оригинальную свою комедию «Petimetra», написанную в духе условных правил французского театра, поклонником которого он был и которые он старался провести на испанскую сцену. Ему же принадлежат драмы «Hormesinda» и «Guzman el Bueno». Его «Desengano al Teatro Espa ñ ol» (1762) — собрание памфлетов против старинной драмы и в особенности против «Autos Sacramentales». После смерти Моратина его сыном его издано лучшее его произведение, героическая поэма «Canto epico de las naves de Cortes destruidas».

Уже в 7 лет начал писать стихи, в 17 лет получил за поэму академическую премию. Наибольший успех имел он в драме («El viejo у la niña», «La comedia nueva») и комедии («Mogigata», «El si de las niñas»). Несмотря на некоторую холодность, пьесы Моратина занимают почётное место в испанском театре. Своей цели — вытеснить плохие подражания старинным драматургам — Моратин не достиг; возродить испанскую драму в ложно-классическом французском вкусе ему также не удалось. Моратин написал ещё исследование об испанской драме «Origenes del teatro español». Оды, сонеты, в особенности романсы Моратина проникнуты национальным духом.

Сын его, Леандро Фернандес де Моратин (Leonardo-Fernandez de Moratin, 1760—1828) — также известный испанский драматург.

Ссылки

[slovari.yandex.ru/~книги/Лит.%20энциклопедия/Моратин%20Н.-Ф.,%20де/ Николас Фернандес де Моратин в Литературной энциклопедии](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2873 дня))

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Фернандес де Моратин, Николас

Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.