Москва (кинотеатр, Минск)

Кинотеатр
Кинотеатр «Москва»
Страна	Республика Беларусь
Местоположение	Минск
Строительство	1976—1980 годы
Состояние	Работает

«Москва» — широкоформатный кинотеатр, первый широкоформатный кинотеатр в г. Минск и Республике Беларусь. Расположен на проспекте Победителей, 13. Открыт 19 сентября 1980 года.

Сейчас оснащён стереозвуковой системой DTS Surround System.

История и описание

Кинотеатр «Москва» построен по индивидуальному проекту архитекторов «Белгоспроекта» В. Крамаренко, В. Щербина, В. Виноградова. Возведение кинотеатра начали в 1976 году строители треста № 7 комбината «Минскстрой». На время открытия это был крупнейший кинотеатр в республике.

Фильмы в кинотеатре демонстрируются со звуком по системе dolby. Кинотеатр имеет два зала — на 260 мест и на 1070 мест, рассчитанных на показ кинофильмов, проведение конференций или концертов. В фойе кинотеатра расположен выставочный зал, лекционный зал на 120 мест, предназначенный также для показа короткометражных фильмов. Так же в нём находится Минский театр-студия киноактёра, рассчитанная на 260 мест, «Парадиз Шоу», есть бильярдный зал, бар, проходят вечерние дискотеки.

Первоначально проектировщиками предусмотривались и помещение для музея, в котором планировалось открыть экспозицию фотографий и кинодокументов, посвященных городу-герою Москве и киностудии «Мосфильм». В архитектурном решении фасада и интерьеров здания авторами проекта широко использованы элементы монументального искусства.

Перед кинотеатром образована небольшая площадь с двумя фонтанами по краям кинотеатра. Напротив кинотеатра, по проспекту Победителей расположен Дворец спорта.

Ссылки

• [www.minsk-old-new.com/minsk-2784.htm Кинотеатр «Москва» на сайте «Минск старый-новый»]

Отрывок, характеризующий Москва (кинотеатр, Минск)

– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.