Музей Марины и Анастасии Цветаевых (Феодосия)

Музей Марины и Анастасии Цветаевых г. Феодосия
Дата основания	2000
Местонахождение	Феодосия (Крым), ул. В. Коробкова, д. 13.

К:Музеи, основанные в 2000 году

Музей Марины и Анастасии Цветаевых  — мемориальный музей, находится в д. 13 на ул. Коробкова в городе Феодосия, Крым.

Жизнь и творчество сестер Цветаевых в Крыму

В Феодосию сестры Цветаевы приезжали неоднократно, на короткое время, начиная с 1911 года. Этот город был хорошо знаком им. Большая дружба связывала М. и А. Цветаевых с М. Волошиным. В 1913 году, похоронив отца — И. В. Цветаева, сёстры принимают решение оставить Москву и провести зиму в Феодосии.

«Из всех городов прошлого сильнее всего позвал нас город, где мы были так счастливы два года тому назад…»

— Анастасия Цветаева

Марина и Сергей Эфрон с дочерью Ариадной сняли квартиру на даче А. Ф. и Э. М. Редлихов по ул. Анненской (ныне ул. Шмидта, 14), Анастасия с мужем Борисом Трухачевым и сыном Андреем поселилась на ул. Бульварной (ныне ул. В. Коробкова, 13).

«Я снимала… домик на Бульварной улице. Дом был с приподнятым фундаментом, так что второй этаж был довольно высоким. Здесь было три комнаты: столовая, моя комната и детская. Квартира была угловая… Марина жила в минутах десяти от меня, вверх по отлогой горе… Садик вокруг низкого длинного домика был густой, уютный, веселый, с холма был вид на море… Комнатки, где жили Марина с Сережей, Алей и няней, были низкие, старенькие; старинная простенькая мебель радовала глаз пуфами, диванчиком, ламповым абажуром, картиной в поблекшей раме. Створки окон, распахнутые в низкие кусты, впускали запах дрока — он звал в Коктебель…». И, заклинательно: «…я их помню, и я говорю: Марина была счастлива с её удивительным мужем, с её изумительной маленькой дочкой — в те предвоенные годы. Марина была счастлива».

— воспоминания Анастасии Цветаевой

В Феодосии Цветаевы вошли в круг друзей и знакомых М. Волошина, познакомились с многочисленными потомками семейства И. К. Айвазовского.

«Феодосия предвоенных лет! Та, через фиту, полная уютных семейств, дружеских праздничных сборищ, ожидания гостей, наивного восхищения талантом».

— воспоминания Анастасии Цветаевой

Ощущение Феодосии Мариной Цветаевой можно понять по её стихотворению, созданному ей в это время.

Над Феодосией угас Навеки этот день весенний, И всюду удлиняет тени Прелестный предвечерний час. Захлебываясь от тоски, Иду одна, без всякой мысли, И опустились и повисли Две тоненьких моих руки. Иду вдоль генуэзских стен, Встречая ветра поцелуи,

И платья шелковые струи Колеблются вокруг колен. И скромен ободок кольца, И трогательно мал и жалок Букет из нескольких фиалок Почти у самого лица. Иду вдоль крепостных валов, В тоске вечерней и весенней. И вечер удлиняет тени, И безнадежность ищет слов.

Феодосия, 14 февраля 1914

— Марина Цветаева

Это пребывание Цветаевых в Феодосии продолжилось около восьми месяцев (с октября 1913 года по июнь 1914 года).

История создания музея

Активная работа по созданию музея по феодосийским адресам Цветаевых начала осуществляться в 1990-е годы усилиями И. М. Двойниной и её сподвижников. Инициатива встретила поддержку в лице куратора культуры феодосийского региона В. Д. Болотского.

В 1999 году на обоих зданиях были установлены мемориальные доски.

В 2001 году музей был официально зарегистрирован как отдел заповедника «Киммерия М. А. Волошина». К сожалению, то помещение, где снимала квартиру Анастасия Цветаева, получить под размещение музея не удалось — он расположен в соседнем подъезде. Экспозиционная идея: Надежда Садовская, архитектурно-художественный проект: Светлана Арефьева. Большое счастье, что в современной Феодосии удалось обнаружить вещи, предметы быта, мебель начала ХХ века. Сохранился гарнитур дачи Редлихов, которым могли пользоваться сестры Цветаевы. Сохранена ручка от калитки, которая вела во двор квартиры Анастасии Цветаевой. Всего собрано более тысячи экспонатов.

Финансовая помощь музею при создании была оказана банком ВТБ (Москва) и Феодосийским предприятием по обеспечению нефтепродуктами.

Открытие музея состоялось 6 июля 2009 года в присутствии Городского головы Феодосии Бартенева А. В.

Квартира, снимаемая А. Цветаевой в 1913 году. Феодосия, ул. Коробкова, д. 13, подъезд 1. Съемка 2012 года		Музей сестер Цветаевых. Феодосия, ул. Коробкова, д. 13, подъезд 2. Съемка 2012 года

Расширение и обустройство музея продолжаются, в недалеком будущем появится зал-галерея, где смогут проходить литературные вечера и выставки.

Литература

Феодосия. Издательский Дом «ЧерноморПРЕСС», Симферополь. 2008. Издательский Дом «Коктебель», Феодосия. 2008 ISBN 978-966-480-004-1

Ссылки

•[www.qrim.ru/news/Tsvetaeva В Крыму создали музей Анастасии и Марины Цветаевых].
•[clubs.ya.ru/4611686018427419855/replies.xml?item_no=370 Открытие Музея Марины и Анастасии Цветаевых].
•[voloshin.crimea.ua/en/home/creation/17.html Страница музея М. и А. Цветаевых на сайте Коктебельский эколого-историко-культурный заповедник «Киммерия М. А. Волошина»].
•[tsvetayevs.org/ Страница музея М. и А. Цветаевых].
•[www.youtube.com/watch?v=NbUbziIA9h8 Видеофильм о музее М. и А. Цветаевых].
•[vladkravchenko.livejournal.com/21012.html Малоизвестный адрес Марины Цветаевой (ул. Шмидта, 14) ].

Отрывок, характеризующий Музей Марины и Анастасии Цветаевых (Феодосия)

Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.