Мурманский край
Мурманский край — территориальная единица, включавшая в себя Александровский уезд и часть Кемского уезда Архангельской губернии. Существовал в период с 1918 по 1920 годы.
Содержание
История
Первые упоминания о Мурманском крае относятся к периоду после Февральской революции, когда власть в регионе была принята Мурманским Советом рабочих и солдатских депутатов. 27 октября (9 ноября) 1917 года Совет передал всю власть Мурманскому Временному Революционному Комитету, который вскоре — 17 (30) ноября 1917 года — был распущен, и вся власть была возвращена Совету.[1]
Мурманский край был выделен в самостоятельную единицу административно-территориального деления РСФСР 18 февраля 1918 года на губернском съезде Советов. Мурманский Совет депутатов стал подчиняться не Архангельскому Совету, а непосредственно Совету Народных Комиссаров РСФСР.[2]
После начала иностранной интервенции и падения советской власти на территории края, 2 августа 1918 года было создано Верховное управление Северной области[2]. 15 сентября того же года постановлением Верховного управления Мурманский край был включён в состав Северной области[1][2]. В октябре 1918 года были отменены все Советы и восстановлены земства[1].
2 февраля 1920 года постановлением Верховного управления Северной области была образована Мурманская губерния, состоявшая из из Александровского и Кемского уездов, входивших ранее в Мурманский край, и части Олонецкой губернии[1].
Состав
В состав Мурманского края входили Кандалакшская (центр — с. Кандалакша) и Ковдская (центр — с. Ковда) волости Кемского уезда и весь Александровский уезд Архангельской области, состоявший из семи волостей: Кольско-Лопарской (центр — г. Кола), Кузоменской (центр — с. Кузомень), Мурманско-Колонистской, позже переименованной в Печенгскую (центр — с. Печенга и колония Баркино), Понойской (центр — с. Поной), Териберской (центр — становище Териберка), Тетринской (центр — с. Тетрино) и Умбской (центр — с. Умба). На территории уезда находились города Александровск, Кола и Мурманск.[2]
Напишите отзыв о статье "Мурманский край"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Архивный отдел Администрации Мурманской области. Государственный Архив Мурманской области. Административно-территориальное деление Мурманской области (1920-1993 гг.). Справочник. — Мурманск: Мурманское издательско-полиграфическое предприятие "Север", 1995.
- ↑ 1 2 3 4 [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=125&sid=112910 Справка по истории административно-территориального деления Мурманской области (1917—1991 гг.)]. Архивы России. Проверено 29 января 2011. [www.webcitation.org/67b7Lc69j Архивировано из первоисточника 12 мая 2012].
Ссылки
- Архивный отдел Администрации Мурманской области. Государственный Архив Мурманской области. Административно-территориальное деление Мурманской области (1920-1993 гг.). Справочник. — Мурманск: Мурманское издательско-полиграфическое предприятие "Север", 1995.
- [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=125&sid=112910 Справка по истории административно-территориального деления Мурманской области (1917—1991 гг.)]. Архивы России. Проверено 29 января 2011. [www.webcitation.org/67b7Lc69j Архивировано из первоисточника 12 мая 2012].
|
Это заготовка статьи по истории Мурманской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Мурманский край
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
