Мэтис, Джонни
Поделись знанием:
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
| Джонни Мэтис Johnny Mathis | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Полное имя |
John Royce Mathis |
| Дата рождения |
30 сентября 1935 (88 лет) |
| Место рождения |
Гилмер, Техас |
| Страна | |
| Профессии | |
| Жанры | |
| Лейблы | |
| [www.JohnnyMathis.com nnymathis.com] | |
Джонни Мэтис (Johnny Mathis; полное имя — Джон Ройс Мэтис, John Royce Mathis; род. 30 сентября 1935) — американский крунер и автор песен, известный также своей работой в кино и на телевидении; «один из последних в плеяде эстрадных вокалистов романтического склада, появившихся на поп-сцене ещё до пришествия рок-н-ролла» (Allmusic)[1].
Биография
Джон Ройс Мэтис родился в Гилмере, штат Техас, и был четвертым сыном в семье Клема Мэтиса и его жены Милдред Бойд. После переезда в Сан-Франциско отец, работавший в театре, обратил внимание на музыкальные таланты сына, купил тому старое фортепиано за 25 долларов и обучил исполнению нескольких популярных песен того времени, первой из которых была «My Blue Heaven»[2]. Вскоре Мэтис стал давать домашние концерты, развлекая гостей, петь на школьных и церковных праздниках[3].
В тринадцатилетнем возрасте Джонни поступил на курсы вокала к Конни Кокс, расплачиваясь за обучение уборкой в доме[4]. Проучившись у Кокс шесть лет, он овладел азами классического и оперного вокала и некоторое время даже рассматривал возможность стать оперным певцом. В те же годы Мэтис отказался и от спортивной карьеры, хоть и был одним из ведущих атлетов в своей школе, где ему прочили олимпийские лавры.
Первые эстрадные выступления Мэтиса были связаны с оркестром Мерла Сондерса. Начав карьеру с серии хит-синглов, Мэтис затем изменил стратегию и — с интерпретациями джазовых и эстрадных стандартов — успешно вышел в 1960-х годах на альбомный рынок. В 1970-е годы он стал исполнять музыку, близкую по звучанию к софт-року того времени, и оставался популярным концертным исполнителем вплоть до конца 1990-х годов. В 2003 году Джонни Мэтис получил «Грэмми» «За особые достижения» (Lifetime Achievement Award)[5]. По некоторым подсчётам, в мире разошлось свыше 350 млн пластинок с его записями[6]. В 1982 г. Мэтис объявил о своей гомосексуальности[7].
В начале карьеры Матис, по собственному признанию, был очень застенчив, и ему пришлось потратить много сил и времени, чтобы преодолеть этот недостаток и научиться чувствовать себя на сцене относительно свободно, но "скованность на сцене продолжает оставаться проблемой"[8].
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Дискография
Синглы (избранное)
| Год | Заголовок | Пик в чартах | |||
|---|---|---|---|---|---|
| Billboard Hot 100 | US AC |
US R&B |
UK Singles Chart | ||
| 1957 | «Wonderful! Wonderful!» | 14 | - | - | - |
| «It’s Not For Me To Say» | 5 | - | - | - | |
| «Chances Are» | 1 | - | 12 | - | |
| «The Twelfth of Never» | 9 | - | - | - | |
| «No Love (But Your Love)» | 21 | - | - | - | |
| «Wild Is the Wind» | 22 | - | - | - | |
| 1958 | «Come To Me» | 22 | - | - | - |
| «All the Time» | 21 | - | - | - | |
| «Teacher, Teacher» | 21 | - | - | 27 | |
| «A Certain Smile» | 14 | - | - | 4 | |
| «Call Me» | 21 | - | - | - | |
| «Winter Wonderland» | - | - | - | 17 | |
| 1959 | «Let’s Love» | 44 | - | - | - |
| «You Are Beautiful» | 60 | - | - | 38 | |
| «Someone» | 35 | - | - | 6 | |
| «Small World» | 20 | - | - | - | |
| «You Are Everything To Me» | 109 | - | - | - | |
| «Misty» | 12 | - | 10 | 12 | |
| «The Story of Our Love» | 93 | - | - | - | |
| «The Best of Everything» | 62 | - | - | 30 | |
| 1960 | «Starbright» | 25 | - | - | 47 |
| «Maria» | 78 | - | - | - | |
| «My Love For You» | 47 | - | - | 9 | |
| «How To Handle a Woman» | 64 | - | - | - | |
| 1961 | «You Set My Heart To Music» | 107 | - | - | - |
| «Jenny» | 118 | - | - | - | |
| «Wasn’t the Summer Short?» | 89 | - | - | - | |
| 1962 | «Sweet Thursday» | 99 | - | - | - |
| «Marianna» | 86 | - | - | - | |
| «Gina» | 6 | 2 | - | - | |
| 1963 | «What Will Mary Say» | 9 | 3 | 21 | 49 |
| «Every Step of the Way» | 30 | 10 | - | - | |
| «Sooner or Later» | 84 | - | - | - | |
| «Come Back» | 61 | - | - | - | |
| «Your Teenage Dreams» | 68 | 19 | - | - | |
| «I’ll Search My Heart» | 90 | - | - | - | |
| 1964 | «Bye Bye Barbara» | 53 | 17 | - | - |
| «The Fall of Love» | 120 | - | - | - | |
| «Taste of Tears» | 87 | - | - | - | |
| «Listen Lonely Girl» | 62 | 11 | - | - | |
| 1965 | «Take the Time» | 104 | 32 | - | - |
| «Sweetheart Tree» | 108 | 21 | - | - | |
| «On a Clear Day You Can See Forever» | 98 | 6 | - | - | |
| 1966 | «So Nice (Samba de Verao)» | - | 17 | - | - |
| 1967 | «Two Tickets and a Candy Heart» | - | 38 | - | - |
| «Don’t Talk To Me» | - | 21 | - | - | |
| «Misty Roses» | - | 40 | - | - | |
| 1968 | «Venus» | 111 | 23 | - | - |
| «You Make Me Think About You» | - | 35 | - | - | |
| 1969 | «The 59th Street Bridge Song (Feelin' Groovy)» | - | 39 | - | - |
| «I’ll Never Fall In Love Again» | - | 35 | - | - | |
| «Love Theme from Romeo and Juliet (A Time For Us)» | 96 | 8 | - | - | |
| «Midnight Cowboy» | - | 20 | - | - | |
| 1970 | «Odds and Ends» | - | 30 | - | - |
| «Wherefore and Why» | - | 17 | - | - | |
| «Pieces of Dreams» | - | 9 | - | - | |
| «Evil Ways» | - | 30 | - | - | |
| 1971 | «Ten Times Forever More» | - | 32 | - | - |
| 1972 | «Make It Easy On Yourself» | 103 | 16 | - | - |
| «Soul and Inspiration/For Once In My Life» | - | 37 | - | - | |
| 1973 | «Take Good Care of Her» | - | 40 | - | - |
| «Show and Tell» | - | 36 | - | - | |
| «I’m Coming Home» | 75 | 1 | 92 | - | |
| «Life Is a Song Worth Singing» | 54 | 8 | 65 | - | |
| 1974 | «Sweet Child» | - | 35 | - | - |
| 1975 | «Sail On White Moon» | - | 39 | - | - |
| «I’m Stone In Love With You» | - | 16 | - | 10 | |
| «Stardust» | - | 4 | - | - | |
| 1976 | «One Day In Your Life» | - | 36 | - | - |
| «Yellow Roses On Her Gown» | - | 44 | - | - | |
| «Do Me Wrong, But Do Me» | - | 25 | - | - | |
| «When a Child Is Born»* GOLD" Million seller | - | - | - | 1 | |
| 1977 | «Loving You-Losing You» | - | 29 | - | - |
| «Arianne» | - | 24 | - | - | |
| 1978 | «Too Much, Too Little, Too Late»** | 1 | 1 | 1 | 3 |
| «You’re All I Need To Get By»** | 47 | 16 | 10 | 45 | |
| 1979 | «The Last Time I Felt Like This»*** | - | 15 | - | - |
| «Begin the Beguine» | - | 37 | - | - | |
| «Gone, Gone, Gone» | - | - | - | 15 | |
| 1980 | «Different Kinda Different»# | - | - | 81 | - |
| 1982 | «Friends In Love»## | 38 | 5 | 22 | - |
| 1984 | «Love Won’t Let Me Wait»** | 106 | 14 | 32 | - |
| «Simple» | 81 | 6 | 43 | - | |
| 1985 | «Right From the Heart» | - | 38 | - | - |
| 1988 | «I’m On the Outside Looking In» | - | 27 | - | - |
| 1992 | «Better Together»### | - | - | 68 | - |
| 2003 | «Frosty the Snowman» | - | 29 | - | - |
Специально помечены синглы, записанные в дуэтах с: (*) Gladys Knight & the Pips, (**) Денис Уильямс, (***) Джейн Оливор, (#) Паулетт, (##) Дайон Уорик, (###) Реджиной Белл.
Библиография
- Mathis Johnny. Cooking for You Alone. — Pasadena, CA: Tech. Educ. Co., 1982. — ISBN 0939402009.
Напишите отзыв о статье "Мэтис, Джонни"
Примечания
- ↑ John Bush. [www.allmusic.com/artist/johnny-mathis-p3122/biography Johnny Mathis]. www.allmusic.com. Проверено 1 января 2011. [www.webcitation.org/697DaUiap Архивировано из первоисточника 13 июля 2012].
- ↑ [www.lvol.com/bios/e60.html Johnny Mathis]. Las Vegas Online Entertainment Guide (2006). Проверено 2 февраля 2007. [www.webcitation.org/697DcwNJP Архивировано из первоисточника 13 июля 2012].
- ↑ Richard Ouzounian. [www.thestar.com/entertainment/music/article/684202 Johnny Mathis: A born crooner]. Toronto Star (22 августа 2009). [www.webcitation.org/697De5AR7 Архивировано из первоисточника 13 июля 2012].
- ↑ [www.grammy.com/Recording_Academy/Awards/Lifetime_Awards/ Lifetime Achievement Award](недоступная ссылка — история). www.grammy.com. Проверено 1 января 2011. [web.archive.org/20060207022240/www.grammy.com/Recording_Academy/Awards/Lifetime_Awards/ Архивировано из первоисточника 7 февраля 2006].
- ↑ [www.allmusic.com/artist/p3122/biography Johnny Mathis | AllMusic]
- ↑ [www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/03007760903523468#preview Taylor & Francis Online :: Shaking the Closet: Analyzing Johnny Mathis's Sexual Elusiveness, 1956–82 - Popular Music and Society - Volume 33, Issue 5]
- ↑ Филип Зимбардо. Как побороть застенчивость = SHYNESS What It Is, What To Do About It. — М.: Альпина Паблишер, 2013. — 308 с. — ISBN 978-5-9614-4421-6.
Ссылки
- [ibdb.com/person.php?id=0086751 Johnny Mathis] (англ.) на сайте Internet Broadway Database
- Johnny Mathis (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.JohnnyMathis.com www.JohnnyMathis.com]. — Официальный сайт Джонни Мэтиса.
- [www.JohnnyMathis.net www.JohnnyMathis.net]. Сайт Джонни Мэтиса от Sony.
- [www.themathischronicles.net The Mathis Chronicles]
|
Это заготовка статьи о деятеле музыки. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Мэтис, Джонни
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
