Назаров, Михаил Алексеевич
| Назаров Михаил Алексеевич | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
село Кананикольское Зилаирского кантона Башкирской АССР |
| Гражданство: | |
| Учёба: |
факультет живописи Государственного художественного института в Таллине |
| Стиль: |
неопримитивизм |
| Награды: |
заслуженный художник Республики Башкортостан |
Назаров Михаил Алексеевич (род. 1927) — советский, российский живописец, заслуженный художник Башкортостана.
Содержание
Биография
Назаров Михаил Алексеевич[1] родился 24 мая 1927 года в селе Кананикольское Зилаирского кантона Башкирской АССР, ныне Зилаирского района Республики Башкортостан, в семье служащих.
С 1932 года семья Назаровых жила в Мраково, затем переехала на Тубинский рудник.
С 1941 по 1945 год Михаил работал в шахте наравне со взрослыми. Среднюю школу закончил в Магнитогорске.
Затем поступает в Башкирское художественно-театральное училище в Уфе, где большое влияние на формирование его как художника оказали педагоги Александр Тюлькин и Борис Лалетин. После окончания училища он работал в школе учителем рисования.
В 1958 году Михаил Назаров окончил факультет живописи Государственного художественного института в Таллине[2]. С 1958 года живет и работает в Уфе. На кафедре живописи, рисунка и композиции Уфимского Государственного института искусств работал в 1979-1982 гг., на вновь открытой кафедре живописи УГАИ продолжает трудиться с 1991 года.
С 1981 года - член Союза художников СССР.
Творчество
В живописи и в рисунке обращается к башкирским сюжетам: «Мои друзья Тимур и Мининур», «Кумысницы». «Минур и Мунира». «Нарядная Гафифа».
Александром Пантелеевым участвовал в создании мозаичных панно при художественном оформлении общественных зданий Уфы, Ишимбая и Стерлитамака.
Основные работы: «Застолье» (х., темпера, 1970, Гос. Третьяковская гал.), триптих «Житие-бытие Зинки Пустыльниковой» (х., темпера, 1980-91, Челябинская карт. гал.); «Пир» («Голова ты моя, голова», х., темпера, 1964), «Базар с гусями» (х., темпера, 1972), «Трудовики» (х., м., 1974) — все в Екатеринбургской карт. гал.; «Распятие» (х., темпера, 1976, Музей совр. иск-ва «Восток», Уфа); «Минур и Мунира» (б., ф., темпера, 1976, Музей совр. иск-ва, Москва); «Женщины войны» (х., темпера, коллаж, 1976, собств. авт.); «На тракторе» (х., темпера, 1969), «Кучумовский вечер» (х., темпера, 1986) — обе в Художественном музее им. М.В.Нестерова.
Работы Михаила Алексеевича хранятся в Уфимском музее современного искусства, Государственной Третьяковской галерее, Челябинской и Екатеринбургской картинных галереях. Картины «Баймакский базар», «Натюрморт», «Портрет матери» и другие находятся в Художественном музее им. М.В.Нестерова.
Написал цикл статей о художниках Башкортостана.
Выставки
В 1959 году впервые участвовал в выставке.
Первая персональная выставка состоялась в 1989 году в Свердловске, где он представил около 220 художественных и графических работ.
Позже прошли его выставки в Уфе.
В составе группы «Сары-Бия» выставлялся в Челябинске, Москве, Йошкар-Оле, Новосибирске, Вене и Зальцбурге.
Награды и премии
- Премия имени Г. С. Мосина (2001).
- «Заслуженный художник Республики Башкортостан» (2002).
Напишите отзыв о статье "Назаров, Михаил Алексеевич"
Литература
- Справочник «Художники Советской Башкирии». Автор-составитель Э.П.Фенина, Башкирское книжное издательство, Уфа-1979.
- Сары бия. "Желтая лошадь": Каталог. Авт.-сост. М.Шашкина. М., 1991.
- 13 уральских художников: Каталог. Екатеринбург, 1992.
- Михаил Назаров: Живопись. Графика. Альбом. Уфа, 1993.
- Они любили искусство в себе (о творчестве А. А. Кузнецова и А. В. Пантелеева) // Истоки . – № 8. – 1991;
- Наш бог – наше сердце – наш барабан (о живописи Д. Д. Бурлюка) // Рампа. – № 7-8. – 1994;
- В его картинах кипучесть самой жизни (о творчестве С. А. Лебедева) //Рампа. – № 9-10. – 1995;
- О творчестве Дамира Ишемгулова // Рампа. – № 7-8. – 2000.
Примечания
- ↑ [hallart.ru/ourartists/beyond-traditional-spectator-experience-1 Художник Михаил Назаровв. За рамками традиционного зрительского опыта. Часть 1. - Художники Республики Башкортостан - Современное изобразительное искусство Башкортостана-Совре …]
- ↑ [artru.info/uch/258/ АртРу.инфо - Учебные заведения - Эстонский государственный художественный институт в Таллине - АртРу.инфо]
Ссылки
www.shrb.ru/painting/nazarov.htm www.hrono.info/text/2008/lebed01_08.html
Отрывок, характеризующий Назаров, Михаил Алексеевич
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
