Национально-освободительное движение Туркестана
Национально-освободительное движение Туркеста́на (1916—1938) — военно-политическое движение туркестанского населения в начале XX века, целью которого была борьба за освобождение Туркестана от царской, а затем от советской власти.
История
Российская империя в 1876 году окончательно разгромила Кокандское ханство и захватила Туркестан. В 1906—1912 гг. в результате столыпинской аграрной реформы в Туркестан и Степной край из центральных районов России было перевезено более миллиона крестьян, которых расселяли на отобранных у местного населения землях. В 1907 г. был принят «Закон о выборах в Государственную Думу», лишивший избирательных прав коренные народы Сибири, Средней Азии и Казахстана (инородцев).
Инородцы не могли призываться в армию, но, когда началась Первая мировая война, был издан указ от 25 июня 1916 года о так называемой «реквизиции инородцев» до полумиллиона человек на тыловые работы[1], что привело к вооруженному восстанию в Туркестане. В Степном крае (Казахстане) им руководил Амангельды Иманов.
Сразу после Октябрьской революции на IV чрезвычайном Всемусульманском съезде, проходившем в Коканде, 27 ноября было объявлено о создании Туркестанской автономии (Туркестон Мухториати) во главе с Туркестанским Временным Советом.
Но теперь уже Советы разгромили эту попытку получения независимости. Ответом на разгром Туркестанской автономии снова стало мощное национально-освободительное партизанское движение, названное большевиками басмачеством и ликвидированное Советской властью лишь в 30-е годы.
После развала СССР отношение к басмачеству в республиках Средней Азии пересматривается.[2]
См. также
Напишите отзыв о статье "Национально-освободительное движение Туркестана"
Примечания
|
Это заготовка статьи о Гражданской войне в России. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи по истории Узбекистана. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Национально-освободительное движение Туркестана
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
