На горах Кавказа
«На горах Кавказа» — книга схимонаха Илариона (Домрачева), основоположника имяславия. Состоит из 44 глав.
Россия погибнет, если перестанет почитать имя Божие (Предупреждение Афонских подвижников в начале XX века)
Святейший Синод в 1912 году признал книгу неправославной, как и имяславие в целом. «Крайне не рекомендуется для чтения, так как может повлечь впадение в прелесть».
Книга «На горах Кавказа» схимонаха Иллариона была издана на средства свм. княгини Елисаветы по благословению Оптинского старца Варсонофия. Книга ему очень понравилась, и он советовал к чтению монахам, но под руководством опытных старцев.
Содержание
Книга начинается со встречи иноков с неким старцем Дисидерием в «Кубанских лесах» в верховьях реки Уруп. В 30 главе повествование переносится в «долину Елеофанскую, откуда вытекают три реки: Думбай, Аманоус (исток Теберды) и Олебек». Также упоминается речка Куначкир (приток Теберды, гл. 31) и верховья Мзынты (гл. 33).
Старец рассказывает об Иисусовой молитве («Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного»). Вначале она имеет «устную» ступень, поскольку она проговаривается устно, а затем она переходит на «умную» ступень и, далее, на «сердечную» ступень, когда происходит «слитие всего нашего духовного существа — с Господом Иисусом Христом». Основным тезисом книги является утверждение: «В имени Божием присутствует Сам Бог» (гл. 3). Однако эта непрестанная молитва приводит к ненужности чтения «псалмов, канонов, акафистов и тропарей» (гл. 7). Совершаться эта молитва может во всякое время и в любом состоянии, в том числе лёжа и на ходу. В книге упоминается, что Иисусова молитва в одних монастырях неизвестна, а в других запрещается из опасения прелести (гл. 16).
См. также
Напишите отзыв о статье "На горах Кавказа"
Ссылки
- [www.omolenko.com/imyaslavie/ilarion.htm Биография о. Илариона]
- [www.omolenko.com/biblio/kavkaz.htm#Nav Схимонах Иларион На горах Кавказа]
Отрывок, характеризующий На горах Кавказа
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.
