Нижние (деревня)
| Деревня
Нижние
Показать/скрыть карты
|
Нижние — деревня в Кадуйском районе Вологодской области.
Входит в состав сельского поселения Семизерье (до 2015 года входила в Мазское сельское поселение)[1][2], с точки зрения административно-территориального деления — в Мазский сельсовет.
Расположена на правом берегу реки Колпь. Расстояние по автодороге до районного центра Кадуя — 48 км, до центра сельсовета деревни Маза — 5 км. Ближайшие населённые пункты — Маза, Мошницкое, Пименово.
По переписи 2002 года население — 70 человек (40 мужчин, 30 женщин). Преобладающая национальность — русские (94 %)[3].
Напишите отзыв о статье "Нижние (деревня)"
Примечания
- ↑ [www.vologdazakon.ru/2004-god/zakon-ob-ustanovlenii-granits-kaduyskogo-munitsipalnogo-rayona-granitsah-i-statuse-munitsipalnyih-obra.html Закон Вологодской области от 6 декабря 2004 г. N 1115-ОЗ «Об установлении границ Кадуйского муниципального района, границах и статусе муниципальных образований, входящих в его состав» (с изменениями от 2 июля 2008 г., 8 апреля 2009 г.)]
- ↑ [vologda-oblast.ru/dokumenty/466610/ Закон Вологодской области от 30.03.2015 № 3603-ОЗ «О преобразовании некоторых муниципальных образований Кадуйского муниципального района, о внесении изменений в закон области „Об установлении границ Кадуйского муниципального района, границах и статусе муниципальных образований, входящих в его состав“ и изменения в приложение к закону области „О некоторых вопросах организации и деятельности органов местного самоуправления на территории Вологодской области“»]
- ↑ Данные переписи 2002 года: таблица 2С. М.: Федеральная служба государственной статистики, 2004.
Ссылки
- [vologda-oblast.ru/ru/government/municipalities/atu/index.php?okato_15=19+226+820+010 Нижние] в реестре населённых пунктов Вологодской области
|
Это заготовка статьи по географии Вологодской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Нижние (деревня)
– Да отчего же? – сказала княжна.Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
