Нобель-Олейникова, Марта Людвиговна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Марта Людвиговна Нобель-Олейникова
швед. Marta Helena Nobel-Oleinikoff
Место рождения:

Санкт-Петербург, Российская империя

Гражданство:

Отец:

Л. Э. Нобель

Мать:

Edla Constantia Collin Nobel (1848–1921)

Супруг:

Георгий Павлович Олейников

Марта Людвиговна Нобель-Олейникова (1881—1973) — врач, благотворительница, общественный деятель.





Биография

Родилась в семье инженера и предпринимателя Людвига Нобеля (1831—1888), старшего брата знаменитого учредителя Нобелевской премии Альфреда Нобеля.

Окончила Женский медицинский институт в Санкт-Петербурге, работала ассистентом в факультетской хирургической клинике, выстроенной на её собственные пожертвования (200 тыс. руб.), затем руководила одним из первых в России рентгеновским кабинетом клиники. Её профессиональные интересы были связаны с травматологией; она разработала собственную прогрессивную методику постоянного вытяжения (методика Нобель-Олейниковой). В годы Первой мировой войны широко применяла в клинике грязелечение.

В 1905 году вышла замуж за врача, специалиста по инфекционным болезням, приват-доцента Г. П. Олейникова (1864—1937).

В течение 15 лет работала сотрудником по благотворительным делам Товарищества братьев Нобель (улучшение быта рабочих и служащих, организация школ, приютов, лечебниц, санаториев).

…дядя Леля ядовито издевался над синими книжками, при помощи которых Марта Нобель подкармливает рабочих, уволенных Людвигом и Густавом Нобелями… «Воистину, правая рука не ведает, что творит левая!»

Успенский Л.В. Записки старого петербуржца. — Л.: Лениздат, 1970.

Для Женского медицинского института в 1907 году на её средства были построены и оборудованы глазная клиника на 40 мест; в 1912 году выстроена факультетская хирургическая клиника на 50 мест (В Первом Санкт-Петербургском государственном медицинском университете установлена мемориальная доска[1], которая информирует, что «здание построено в 1910—1912 гг. архитектором Г. Ностремом по инициативе и на средства Марты Людвиговны Нобель-Олейниковой»). На её пожертвования были учреждены стипендии для «недостаточных слушательниц», устроена лаборатория и приобретены модели для клиники горловых и ушных болезней. Нобель-Олейникова устроила и содержала колонию «для слабых детей» работников завода «Людвиг Нобель».

За благотворительную и общественную деятельность была представлена к Ордену Святой Равноапостольной Княгини Ольги 3-й степени. В 1914 году по её инициативе в Народном доме Эммануила Нобеля (Лесной пр., 19) создан лазарет для раненых на 180 мест, где она работала старшим врачом.

После революции уехала из России, жила с мужем в Финляндии, затем в Швеции. В 1940 году была награждена финской медалью «За Зимнюю войну».

Напишите отзыв о статье "Нобель-Олейникова, Марта Людвиговна"

Примечания

  1. [www.encspb.ru/object/2805525714?lc=ru Энциклопедия Санкт-Петербурга]

Литература

  • Мешкунов B.C. Нобель-Олейникова — женщина-врач в России // Нобелистика. Науковедение. Информатика. Материалы международных конференций. — Тамбов: Изд. ТГУ им. Г. Р. Державина и «Минц», 1999.

Ссылки

  • [nobel-centre.com/wp-content/uploads/2015/01/meshkunov_nobeli_rus.pdf К истории семьи Нобель в России]
  • [ludvignobel.ru/assets/files/buklet.pdf Буклет к выставке «Русскiй Нобель»]

Отрывок, характеризующий Нобель-Олейникова, Марта Людвиговна

– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.