Новоархангельская духовная семинария
| Новоархангельская духовная семинария | |
|---|---|
| Год основания | 1 декабря 1845 |
| Конфессия | православие |
| Церковь | Русская православная церковь |
| Расположение | Новоархангельск, Русская Америка |
Новоархангельская духовная семинария — учебное заведение Камчатской епархии Русской православной церкви, существовавшее в городе Новоархангельск (ныне Ситка) на Аляске в 1845—1858 годы.
Содержание
История
20 января 1841 года епископ Камчатский, Курильский и Алеутский Иннокентий (Вениаминов) отправился через всю Сибирь в Русскую Америку и прибыл в Ситку в конце сентября того же года[1]. 17 декабря 1841 года он основал в Новоархангельске, столице Русской Америки, Новорархангельское духовное училище[2]. В письме митрополиту Московскому Филарету (Дроздову) от 30 апреля 1842 года епископ Иннокентий сообщал, что в училище обучается 23 человека, в возрасте от 7 до 17 лет, из них 21 представитель коренной национальности. Учебная программа была рассчитана на четыре года[1].
Уже в 1843 году епископ Иннокентий перевёл в Новоархангельск духовное училище из Петропавловска-Камчатского, соединив его с Новоархангльским и в том же году ходатайствовал перед Святейшим Синодом об открытии в Новоархангельске духовной семинарии[2].
1 декабря 1845 года Новоархангельское духовное училище было преобразовано в Новоархангельскую духовную семинарию. Семинария располагалась в деревянном доме в Новоархангельске[2].
В 1846 году Российско-Американская компания выстроила здание духовной семинарии по чертежам самого епископа Иннокентия[1].
Воспитанниками семинарии являлись как уроженцы Камчатки, так и жители русских колоний в Америке, как русские, так и потомки смешанных браков. Первоначально были открыты лишь младшие классы семинарии, затем, постепенно, средние и старшие. Соответственно возрастала и численность учащихся. В 1847/1848 учебном году в семинарии обучались 54 ученика[2].
Недостаток кадров администраторов и преподавателей являлся главной проблемой для семинарии. Епископ Иннокентий пошел даже на то, что выпросил у Русскоамериканской компании матроса, которого определил в семинарию помощником эконома и смотрителем семинарского дома, поручив ему и надзор за учениками. Этот матрос вскоре скончался[2].
Предметы преподавания в Новоархангельской Духовной семинарии, в целом соответствовали учебному курсу Духовных семинарий в России, хотя нередко проходились не в полном объёме[2].
В 1853 году состоялся первый выпуск Новоархангельской Духовной семинарии. Семинарию окончили шесть человек, из них трое по первому разряду[2].
Вскоре После открытия семинарии в Новоархангельске епископ Иннокентий пришел к выводу, что Новоархангельск — не самое лучшее место для семинарии по причине постоянной острой нехватки преподавателей, которые были загружены миссионерскими и священническими обязанностями. Существование семинарии в Новоархангельске стоило весьма не дешево. Кроме того, начальство Российско-Американской Компании, которая являлась монополистом, не слишком благосклонно относилось к деятельности епископа Иннокентия и его миссионеров. Еще одним соображением в пользу перенесения семинарии в азиатскую часть епархии было то, что юноши из американских племён и креолов не подавали больших надежд: «Со стороны нашей сделано все возможное; и оказалось, что из американских уроженцев и креолов разве 50-ый может быть миссионером, и то под надзором не-креола. Следовательно дальнейшее пребывание Архиерея и семинарии в Ситхе не поможет ни тому, ни другому. А дети камчатского духовенства, хотя и подают добрую о себе надежду, но они могут воспитываться и не в Ситхе»[2].
В 1852 году епископ Иннокентий перенёс свои труды на Азиатский континент. В том же году к Камчатской епархии была присоединена Якутская область, после чего епископ Иннокентий решает переместить семинарию в Якутск, что и произошло в 1858 году[2][3].
Ректоры
- священник Петр Литвинцев (1845—1857)
- архимандрит Петр (Екатериновский) (15 января 1857 — сентябрь 1858)
Напишите отзыв о статье "Новоархангельская духовная семинария"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [onega-krest.ru/prelates/158-inokentii-moskow.html?start=2 Святитель митрополит Иннокентий Московский]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [history-mda.ru/publ/novoarhangelskaya_du_99.html Новоархангельская духовная семинария | Кафедра церковной истории Московской Православной Духовной Академии]
- ↑ [eparhia.ya1.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=164&Itemid=66 История Якутской Духовной Семинарии]
Ссылки
Отрывок, характеризующий Новоархангельская духовная семинария
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
