Новожилов, Виктор Валентинович

Виктор Валентинович Новожилов
Дата рождения:	15 (27) октября 1892(1892-10-27)
Место рождения:	Харьков
Дата смерти:	15 августа 1970(1970-08-15) (77 лет)
Место смерти:	Ленинград
Страна:	Российская империя, СССР
Научная сфера:	экономика
Награды и премии:

Виктор Валентинович Новожилов (15(27).10.1892, Харьков — 15.8.1970, Ленинград) — советский экономист, один из лидеров экономико-математического направления. Доктор экономических наук (1943), профессор (1937). Заслуженный деятель науки РСФСР (1957), лауреат Ленинской премии (1965), заведующий Лабораторией систем экономических оценок Ленинградского отделения ЦЭМИ АН СССР (1966—1970).

Брат — Валентин Валентинович — занимался механикой твердого деформируемого тела.

Биография

В 14 лет успешно сдал предварительные экзамены в Академию художеств и был допущен к занятиям, которые впоследствии оставил.

Окончил гимназию с золотой медалью. В 1911 году поступил на юридический факультет Киевского университета св. Владимира, окончил университет в 1915 году, после чего был оставлен профессорским стипендиатом на кафедре политической экономии и статистики.

С 1922 года работал в Ленинградском политехническом институте, где в 1938—1951 гг. заведовал кафедрой экономики машиностроения. В 1951—1966 гг. заведовал кафедрой статистики Ленинградского инженерно-экономического института.

Виктор Валентинович участвовал в двадцатых годах в проведении экономической реформы в советской России. Исследовал проблемы теории и методологии расчетов экономической эффективности в народном хозяйстве. Применял на практике свои знания для решения задачи нахождения общего максимума эффекта от капиталовложений социалистического хозяйства.

Основной проблемой экономических исследований В. В. Новожилов считал проблему измерения затрат и их результатов. Учёный внёс значимый вклад в разработку концепции экономической реформы.

В. В. Новожилов разработал теорию оценки хозяйственной деятельности, обосновал подход к ценообразованию, исследовал эффективность инвестиций в новую технику, обогатил теорию экономической кибернетики.

Литература

• Новожилов В. В. Измерение затрат и их результатов в социалистическом хозяйстве // Применение математики в экономических исследованиях. [Т. 1]. М., 1959.
• Новожилов В. В. Проблемы измерения затрат и результатов при оптимальном планировании. М., 1967.
• Новожилов В. В. К. Маркс о применении математики в экономической науке и современные проблемы оптимального планирования // Карл Маркс и современность. Л., 1970.
• Новожилов В. В. У истоков подлинной экономической науки. М.: Наука, 1995. — 234 с. — (Памятники экономической мысли). ISBN 5020108413

Ссылки

• Новожилов Виктор Валентинович — статья из Большой советской энциклопедии.
• [www.cemi.rssi.ru/about/persons/index.php?SECTION_ID=4&ELEMENT_ID=17 Виктор Валентинович Новожилов на сайте ЦЭМИ РАН]
• П. А. Ватник. [economicus.ru/cgi-ise/gallery/frame_rightn.pl?type=ru&links=./ru/novozhilov/biogr/novozhilov_b1.txt&img=brief.gif&name=novozhilov Виктор Валентинович Новожилов] // Экономическая школа. Том 2, выпуск 2. 1992.

Отрывок, характеризующий Новожилов, Виктор Валентинович

И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.