Обыск

О́быск — в уголовном процессе следственное действие, состоящее в обследовании помещений либо лиц (личный обыск) в целях обнаружения предметов (документов), имеющих какое-либо значение для уголовного дела.

Юридический аспект

Обыск помещений может производиться в целях обнаружения лиц, вещественных доказательств и материалов, имеющих отношение к делу. Основанием производства обыска является наличие сведений, указывающих на то, что у лица или в помещении могут находиться предметы (документы), важные для расследования уголовного дела.

Обыск жилища и личный обыск должны производиться только с разрешения суда.

В исключительных случаях, не терпящих отлагательства, обыск жилища может производиться без разрешения суда. В таком случае в течение 24 часов с момента начала обыска следователь обязан уведомить об этом суд по месту производства обыска или по месту производства предварительного следствия и представить копию постановления о производстве обыска без разрешения суда и протокол обыска. В случае, если производство обыска будет признано незаконным, все добытые в ходе него доказательства считаются недопустимыми.

Личный обыск может производиться без разрешения суда в случаях: при задержании лица в качестве подозреваемого (обвиняемого) в совершении преступления и когда обыскиваемое лицо находится в помещении, где производится обыск.

Обыск иных помещений не требует разрешения суда.

Обыск с целью изъятия предметов (документов), содержащих государственную тайну и иную охраняемую федеральным законом информацию, производится с согласия суда. К иной охраняемой федеральным законом информации относятся следующие её виды: коммерческая тайна, налоговая тайна, следственная тайна, тайна усыновления, медицинская тайна, тайна персональных данных (конфиденциальные сведения), банковская тайна, сведения, полученные аудиторами при осуществлении профессиональной деятельности.

Производство личного обыска и обыск помещений, занимаемых лицами, относящимися к категориям, в отношении которых главой 52 Уголовно-процессуального кодекса РФ предусмотрен особый порядок уголовного судопроизводства, производится с особенностями, установленными данной главой. Различным категориям специальных субъектов предоставлены свои дополнительные гарантии неприкосновенности. Кроме того, обыск адвокатов и занимаемых ими помещений во всех случаях может производиться только с разрешения суда.

Личный обыск

Личный обыск — это урегулированное уголовно-процессуальным правом, обеспеченное государственным принуждением действие, заключающееся в непосредственном обследовании тела обыскиваемого, в том числе естественных отверстий человека, находящейся на нем одежды и при нем — ручной поклажи в целях нахождения и изъятия предметов, имеющих значение для уголовного дела, а также свидетельств их принадлежности конкретному лицу.

Основанием для производства личного обыска является наличие достаточных данных полагать вероятность нахождения орудия преступления, предметов, документов и ценностей, которые могут иметь значение для уголовного дела (ст.184 п.1).

Фактические основания производства личного обыска отличаются от фактических оснований иных видов обыска лишь объектом исследования, местом вероятного выявления необходимых сведений. Объектом исследования при проведении личного обыска могут быть: тело человека, его одежда и ручная поклажа.

Личный обыск производится без соответствующего постановления при задержании лица или заключении его под стражу, а также при наличии достаточных оснований полагать, что лицо, находящееся в помещении или ином месте, в котором производится обыск, скрывает при себе предметы или документы, которые могут иметь значение для уголовного дела. (ст. 184 п.2)

Обнаружение и изъятие в процессе личного обыска осуществляется как на теле, так и в теле обыскиваемого лица.

Изъятие в теле производится лишь в исключительных случаях при условии, когда:

• проникновение в тело не станет причиной получения обыскиваемым лицом не предусмотренного законом физического и иного вреда;
• исследованию подвергаются естественные и иные отверстия (полости), имеющиеся в теле человека;
• содержание отверстий доступно внешнему наблюдению как следователя (дознавателя), так и другим лицам, участвующим в производстве личного обыска.

Для осуществления безотлагательного личного обыска следователю (дознавателю) достаточно вынести постановление. Затем в течение 24 часов с момента личного обыска требуется лишь уведомить судью и прокурора о проведении личного обыска (согласно форме уведомления в приложении N 35 к ст. 476). К уведомлению прилагаются копии постановления о производстве личного обыска и протокола личного обыска для проверки законности решения о производстве личного обыска.

Решение суда для производства личного обыска требуется лишь при отсутствии оснований для обыска, перечисленных в статье 184 УПК РФ.

Личным обыском, не терпящим отлагательств, является необходимость личного обыска в случаях:

• внезапного возникновения фактических оснований личного обыска
• возможно, происходит уничтожение предметов, имеющих отношение к уголовному делу
• личный обыск требуется для пресечения возможных преступных действий
• отлагательство может привести к потере сведений, вероятно, имеющих значение для уголовного дела.

В случае, если личный обыск не потеряет своего значения и после прошествия суток и более, следственное действие, как правило, не признается не терпящим отлагательства (ч. 5 ст. 165 УПК РФ). В данном случае для проведения личного обыска следователю либо дознавателю потребуется судебное решения. Однако, как правило, оценка безотлагательности является исключительным правом следователя (дознователя) и является точной величиной.

Кроме того, в обязательном порядке производится личный обыск подозреваемых и обвиняемых лиц, поступивших в изоляторы временного содержания (ИВС) «с целью обнаружения и изъятия у них предметов, веществ и продуктов питания, запрещенных к хранению и использованию либо не принадлежащих данному лицу». Аналогично производится личный обыск всех лиц, поступивших в следственные изоляторы (СИЗО). Однако личный обыск как следственное действие нужно отличать от режимного мероприятия — личного обыска, проводимого в ИВС и СИЗО и направленного на обеспечение внутреннего распорядка в этих учреждениях.

Защита прав, чести и достоинства при личном обыске

• Личный обыск производится лицом одного пола с обыскиваемым и в присутствии понятых того же пола. (ст.184 п.3)
• Перед осуществлением личного обыска требуется удостовериться, что в процессе и в результате личного обыска не будут нарушены те права и законные интересы как участвующих в следственном действии, так и других лиц, ограничение которых не предусмотрено уголовно-процессуальным законом
• Личный обыск не может выполняться, если он станет причиной унижения чести и достоинства участвующих в личном обыске лиц, а также окружающих
• При осуществлении личного обыска запрещается ставить под угрозу здоровье и жизнь обыскиваемого и других граждан.
• Судья не позднее 24 часов с момента поступления к нему уведомления о безотлагательном обыске и приложенных к нему документов (протокол личного обыска) проверяет законность произведенного обыска и выносит постановление о его законности или незаконности. Судья может признать личный обыск незаконным, в таком случае все доказательства, полученные в ходе личного обыска, являются недопустимыми и не учитываются (ч. 1 ст. 75 УПК РФ).

Интересные факты

Личный обыск зачастую путают с освидетельствованием, которое является совершенно иным, самостоятельным следственным действием.

Основные отличия личного обыска от освидетельствования:

Обыск от освидетельствования отличают:

• Наименование следственного действия.
• Правовая основа. Для личного обыска это статьи 29, 92, 93, 164—167, 170, 182, 184, 450, 453, приложения N 28 — 30, 35, 36 к ст. 476 УПК РФ, для освидетельствования — статьи 56, 146, 164, 166, 167, 179, 180, 290, 453, приложения N 69, 70 к ст. 476 УПК РФ.
• Перед личным обыском стоит задача не только обнаружения, но и изъятия объектов, при освидетельствовании — только обнаружения.
• По общему правилу решение о производстве личного обыска принимает суд, а не следователь (дознаватель и др.). Решение о производстве освидетельствования на стадии предварительного расследования суд принять не может.
• При личном обыске исследуется не только тело человека, но и одежда, и ручная поклажа. При освидетельствовании — лишь то, что находится на теле человека (содержится в биологических жидкостях, тканях и т.п. человеческого тела).
• Личный обыск не может быть осуществлен в отношении потерпевшего и (или) свидетеля. Освидетельствование проводится по отношению ко всем подозреваемым, обвиняемым, потерпевшим, свидетелям.
• При задержании лица или заключении его под стражу, а также при наличии достаточных оснований полагать, что лицо, находящееся в месте, в котором производится обыск, скрывает при себе предметы, которые могут иметь значение для уголовного дела, личный обыск может выполняться без вынесения постановления. О производстве освидетельствования постановление выносится в любом случае (ч. 2 ст. 179 УПК РФ).
• Личный обыск любого лица, даже не являвшегося до этого субъектом уголовного процесса на месте производства обыска, возможен при условии, когда лицо, вероятно, скрывает при себе предметы, потенциально имеющие значение для уголовного дела.
• Личный обыск выполняется в обязательном порядке при задержании подозреваемого.
• При освидетельствовании с обнажением лица, все участники освидетельствования, за исключением врача, должны быть одного пола с освидетельствуемым. При личном обыске врач обязательно должен быть одного пола с обыскиваемым.

Так же не стоит путать обыск с досмотром. Отличительные признаки досмотра:

• При досмотре не может быть нарушена целостность досматриваемых предметов, как то ткани одежды, ручной клади и т.п., соединяющие их швы, конструкции зданий, сооружений, транспорта и т.п.

Права обыскиваемого

Обыскиваемому важно знать свои права, независимо от того, обыскивается ли его жилище, он сам (его одежда) или его автомобиль, и независимо от того, соблюдаются ли эти права или нарушаются. В частности, рекомендуется выписать данные обыскивающих до начала обыска . Обыскиваемому может существенно помочь даже простое упоминание о его правах.

Политический аспект

В СССР обыск являлся также основным способом борьбы с самиздатом и тамиздатом, как средство выявления диссидентов и изъятия литературы, содержащей компромат на членов КПСС или КГБ, а зачастую и просто литературных произведений, которые власти по каким-либо причинам считали нежелательными. Изготовление и распространение (как и изъятие при обысках) таких «нежелательных» материалов стало особенно популярным в эпоху застоя, когда многие представители интеллигенции, поняв доклад Хрущева на ХХ съезде КПСС буквально, то есть как разрешение пользоваться свободой информации, декларированной в конституции не сумели (или не пожелали) перестроиться, когда кончилась Хрущевская оттепель (1956—1966) и начался Брежневский застой (1968—1988). К таким людям приходили с обыском и забирали копии оконченных трудов, а заодно и черновики, которые могли бы быть использованы при написании новых документов или литературных произведений, уклоняющихся от генеральной линии коммунистической партии.

В частности, так в 1965 году при обыске был изъят архив Солженицына, и писатель начал распространять свои произведения в самиздате и тамиздате, чтобы избежать изъятия при обысках всех экземпляров, имевшихся у друзей. Обычно литература, изымаемая при обыске, объявлялась клеветнической или антисоветской.

Обыски с целью выявления и изъятия нежелательной информации проводились сотрудниками прокуратуры или КГБ; их летопись велась в самиздатском журнале Хроника Текущих Событий, за которым КГБ охотился собенно активно. Как ни парадоксально, такая активность КГБ иногда способствовала оперативному распространению «Хроники»; каждый участник пытался перепечатать или хотя бы прочесть очередной выпуск, раздать его друзьям до того, как к нему придут с обыском.

В эпоху горбачевской гласности и президентства Ельцина обыски как мера политического давления практически не применялись.

В 2007 году обыски начал вновь применяться для контроля информации; теперь уже для изъятия серверов, на которых нежелательная информация (компромат) была доступна пользователям сети Интернет. Юридический статус таких обысков не всегда ясен. Некоторые авторы отмечают всплеск обысков в мае 2007 года и внезапный характер обысков, в частности, уже после того, как заявка на удаление компромата с сервера была удовлетворена. .

В 2014 году обыски с конфискацией носителей информации в России стали применяться не только в отношении обвиняемых и подозреваемых, но и свидетелей.

См. также

• Освидетельствование

Ссылки

• Обыск // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Обыск

– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.