Олимпийский комитет Люксембурга
| Олимпийский комитет Люксембурга | |
| Comité olympique et sportif luxembourgeois | |
 | |
| Членство: | |
|---|---|
| Штаб-квартира: | |
| Тип организации: | |
| Руководители | |
| Президент | |
| Генеральный секретарь | |
| Основание | |
| Образован | |
| Зарегистрирован | |
| [teamletzebuerg.lu zebuerg.lu] | |
Олимпийский и спортивный комитет Люксембурга (люксемб. Comité olympique et sportif luxembourgeois, COSL) — национальный олимпийский комитет Люксембурга. Люксембургский Олимпийский комитет был создан в 1912 году и признан Международным олимпийским комитетом[1].
Содержание
Президенты
- Робер Брассёр (1912—1922)
- Морис Пескатор (1922—1925)
- Густав Жаккемар (1925—1950)
- Пауль Вильвертц (1950—1970)
- Проспер Линк (1970—1972)
- Жози Бартель (1973—1977)
- Жерар Раскин (1977—1989)
- Норбер Опер (1989—1999)
- Марк Тайзен (1999—2012)
- Андрэ Хоффманн (2012—н.в.)
См. также
Напишите отзыв о статье "Олимпийский комитет Люксембурга"
Примечания
- ↑ [www.olympic.org/fr/luxembourg Page du Luxembourg sur le site officiel du Mouvement olympique] (фр.). Olympic.org.
Ссылки
- [teamletzebuerg.lu Официальный сайт] (люксемб.). teamletzebuerg.lu.
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Олимпийский комитет Люксембурга
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
