Олимпийский музей (Салоники)
Олимпийский музей в Салониках (греч. Ολυμπιακό Μουσείο Θεσσαλονίκης) — музей олимпийского движения Греции, расположенный в Фесалониках на слиянии образовательных, спортивных и культурных маршрутов города. Он стоит рядом с Национальным стадионом «Кафтанзоглио» и Университетом Аристотеля.
История
Музей был основан в 1998 году под названием «Музей спорта». Он является уникальным музеем спорта в Греции при поддержке Министерства культуры, специального секретариата по спорту Македонии и Западной Фракии, спортивного союза и ассоциации местных органов власти.
Целью музея является сбор, сохранение, запись и оформление истории спорта и способствование его развитию в Греции, последняя программа имеет воспитательный характер. С момента своего создания и до 2004 года, года Олимпийских игр в Афинах, музей располагался в неоклассическом здании, где в ограниченном пространстве, которое было предоставлено Греческой организацией железной дороги (OSE) (меньне 300 кв. метров), и находилась его выставочная и образовательная экспозиция.
Во время Олимпийских 2004 года музей переехал в новое здание, в первую очередь предназначенное для обслуживания потребностей стадиона «Кафтанзоглио», одной из тех арен, где проходили Олимпийские игры. Новое здании было открыто президентом Международного олимпийского комитета, Жаком Рогге. Это современное здание площадью 4500 кв. метров, которое было спроектировано и построено согласно спецификации, установленной современной музееведческой архитектурой.
В январе Международный олимпийский комитет после того, как было получено предложение от греческого Олимпийского комитета, признавая его вклад в спортивную и культурную отрасль, переименовал музей в «Олимпийский музей в Салониках». Организация первой постоянной выставки, посвященной Олимпиаде и олимпийским видам спорта была первоочерёдной задачей новой политики выставки. Выставка состоит из исторических документов и экспонатов, связанных с греческими олимпийцами: медали, факелы, памятные вещи из олимпийских организаций и спортивное снаряжение. Новая миссия музея не только сохранение и продвижения спортивного наследия, но и сохранение известности национальной истории Олимпийских игр и воплощения олимпийских идеалов.
Олимпийский музей в Салониках состоит из четырёх выставочных залов (постоянная выставка, посвящённая Олимпийским играм под названием «История спорта и воплощение олимпийских идеалов», постоянная интерактивная выставка под названием «Спортивная наука», постоянный выставочный зал существует параллельно с выставкой по моделированию лёгкой атлетики и, наконец, выставочный зал временных выставок). Все выставочные залы оборудованы местами для образовательных программ и семинаров. Кроме того, музей имеет актовый зал, амфитеатр на 300 мест, два более мелких зала, магазин и большое фойе, где могут быть размещены временные выставки менее значимых событий.
Новые строительные нормы в результате спровоцировали перераспределения задач музея и организацию постоянного олимпийского и спортивного сбора, который состоит из пожертвований, личных вещей греческих спортсменов, которые отличились в спортивной секции, сувениры спортивных федераций, частных коллекций, независимых коллекционеров и т. д. Новая политика в отношении коллекции музея сосредоточена на презентации выставки, девизом которой является триптих «тела, духа и души» со спортивным, историческим и культурным интересом. Выставки, которые были созданы делятся на долгосрочные выставки, временные выставки, интерактивные и художественные выставки.
Одна из основных целей Олимпийского музея в Салониках — найти подход к молодым людям и детям, создать в музее дружественную атмосферу и сделать посещение приятным. Каждая выставка проводится при поддержке различных образовательных программ, в то время как образовательные семинары проводятся по выходным, летом — семинары и театральные классы.
Являясь современным учреждением культуры, музей уделяет большое внимание инновационным технологиям и их использованию в экспозициях музея и коллекции, а также при рассказах экскурсоводов. В 2007 году цифровой тур «Лёгкая атлетика» как выставка был создан в реальном пространстве, в то время как две другие интерактивные выставки, «Паралимпийские игры»[1] и «Медали и факелы»[2] можно найти на сайте[3] музея.
Связи Олимпийского музея в Салониках с общественностью достигаются за счёт информационного бюллетеня и ежемесячной электронной информации. Кроме того, музей издает каталоги своих выставок и стенограммы конференций.
В течение десяти лет музей наладил различные связи с учреждениями культуры, европейскими и международными музеями. В частности, Олимпийский музей в Салониках является членом Международной ассоциации спортивного наследия (ISHA[4]), Международного совета музеев (I.C.O.M.[5]), и с 2007 года член сети Олимпийских музеев. Также разработано международное сотрудничество с участием представителей администрации спортивного и культурного наследия Европы и Балкан, которое было завершено на основе меморандумов о сотрудничестве.
См. также
Напишите отзыв о статье "Олимпийский музей (Салоники)"
Примечания
- ↑ [www.olympicmuseum-thessaloniki.org/index.php?option=com_content&task=view&id=147&Itemid=290 Ολυμπιακό Μουσείο. Θεσσαλονίκη - εικονική ξενάγηση στην έκθεση "Παραολυμπιακοί Αγώνες"]
- ↑ [www.olmuseum.gr/content/view/57/69/lang,el/ Εικονική περιήγηση στο Ολυμπιακό Μουσείο Θεσσαλονίκης - Εικονική περιήγηση στο Ολυμπιακό Μουσείο]
- ↑ [olympicmuseum-thessaloniki.org/ Welcome to Olympic SPorts Museum]
- ↑ [www.sportsheritage.org/ International Sports Heritage Association | United in support of sports heritage]
- ↑ [icom.museum/ ICOM - The International Council of Museums- ICOM]
Отрывок, характеризующий Олимпийский музей (Салоники)
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.
– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
