Операция «Олимпийские игры»
Операция «Олимпийские игры» (англ. Operation Olympic Games) — тайная и до сих пор официально не подтвержденная операция кибервойны, направленная против иранских ядерных объектов со стороны США и, вероятно, Израиля. Является одним из первых примеров использования наступательного кибероружия[1]. Начата была при президентстве Джорджа Буша в 2006 году, её проведение было ускорено при президенте Бараке Обаме, который внял совету Буша продолжать кибератаки на иранскую ядерную установку в Нетензе[1]. Буш полагал, что данная операция была единственным способом предотвратить израильский удар по иранским ядерным объектам, подобный операции «Опера»[1].
История
Во время второго срока Д. Буша, заместитель председателя Объединённого комитета начальников штабов генерал Джеймс Картрайт наряду с другими руководителями военной разведки представил Бушу компьютерную программу со сложным кодом, которая могла выступить в качестве наступательного кибероружия. «Целью было получить доступ к промышленным контроллерам завода в Нетензе … компьютерный код должен был быть введён в специализированные компьютеры, управлявшими центрифугами»[1][2]. Операция проводилась совместно с радиоэлектронной разведкой Израиля, подразделением 8200. Участие Израиля было важно для американцев, поскольку Израиль провёл «глубокую разведку операций в Нетензе, которая имела важное значение для успеха кибератаки»[1]. Кроме того, американские власти хотели «отговорить израильтян от нанесения собственных ударов по иранским ядерным объектам»[1]. Компьютерный вирус, созданный двумя странами, впоследствии стал известен ИТ-сообществу как Stuxnet. Благодаря использованию этого вируса удалось на некоторое время остановить около 1000 из 5000 центрифуг на заводе по обогащению урана в Нетензе.
По причине программной ошибки, вирус, помимо компьютерной сети завода в Нетензе, распространился и в Интернете. Остается неясным, допустили эту ошибку американцы или израильтяне. Компании, работающие в сфере компьютерной безопасности, в частности, Symantec и Лаборатория Касперского, рассматривают данный вирус как Stuxnet.
Значение операции
По сообщению Atlantic Monthly, операция «Олимпийские игры» является, «вероятно, самой значительной скрытой манипуляцией в электронной сфере со времен Второй мировой войны, когда криптоаналитики взломали шифр Энигмы»[3]. The New Yorker утверждает, что операция «Олимпийские игры» — «первый официальный акт кибердиверсии Соединенных Штатов против другой страны, если не считать обычных средств радиоэлектронной борьбы вроде тех, которые применялись во время вторжения в Ирак в 2003 году.»[4] Поэтому, «американские и израильские официальные действия могут выступать в качестве оправдания для других»[4].
Washington Post, в свою очередь, сообщила, что компьютерный червь Flame также был составной частью операции «Олимпийские игры».[5].
См. также
Напишите отзыв о статье "Операция «Олимпийские игры»"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Sanger, David. [www.nytimes.com/2012/06/01/world/middleeast/obama-ordered-wave-of-cyberattacks-against-iran.html?pagewanted=all&_r=0 Obama Order Sped Up Wave of Cyberattacks Against Iran], The New York Times (1 June 2012). Проверено 19 октября 2012. President Barack Obama «secretly ordered increasingly sophisticated attacks on the computer systems that run Iran’s main nuclear enrichment facilities, significantly expanding America’s first sustained use of cyber weapons»
- ↑ Шейн Харрис. Кибервойн@, 2016, с. 17.
- ↑ Ambinder, Marc. [www.theatlantic.com/national/archive/2012/06/did-americas-cyber-attack-on-iran-make-us-more-vulnerable/258120/ Did America's Cyber Attack on Iran Make Us More Vulnerable] (5 June 2012). Проверено 19 октября 2012.
- ↑ 1 2 Coll, Steve. [www.newyorker.com/online/blogs/comment/2012/06/the-rewards-and-risks-of-cyberwar.html The Rewards (and Risks) of Cyber War] (7 June 2012). Проверено 19 октября 2012.
- ↑ Nakashima, Ellen. [www.washingtonpost.com/world/national-security/us-israel-developed-computer-virus-to-slow-iranian-nuclear-efforts-officials-say/2012/06/19/gJQA6xBPoV_story.html U.S., Israel developed Flame computer virus to slow Iranian nuclear efforts, officials say] (June 19, 2012). Проверено 20 июня 2012.
Литература
- David E. Sanger, Confront and Conceal: Obama’s Secret Wars and Surprising Use of American Power, Crown, June 2012, ISBN 978-0-307-71802-0
- Шейн Харрис. [www.amazon.com/War-Rise-Military-Internet-Complex-ebook/dp/B00HP6T7V0?ie=UTF8&qid=1469168080&ref_=la_B00NGHCC4G_1_1&s=books&sr=1-1 Кибервойн@: Пятый театр военных действий] = @War: The Rise of the Military-Internet Complex. — М.: Альпина нон‑фикшн, 2016. — ISBN ISBN 978-5-9614-4112-3.
Отрывок, характеризующий Операция «Олимпийские игры»
Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.
Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
