Орех Беневенто
| Орех Беневенто | |
| Il noce di Benevento | |
| Композитор | |
|---|---|
| Автор либретто |
Сальваторе Вигано |
| Хореограф | |
| Первая постановка | |
| Место первой постановки |
театр Ла Скала, Милан |
«Орех Беневенто» (итал. Il noce di Benevento) — фантастический балет Сальваторе Вигано на музыку Франца Зюсмайера, премьера которого состоялась в миланском театре Ла Скала 25 апреля 1812 года.
Сюжет спектакля основан на народной легенде о том, как вокруг считавшегося волшебным орехового дерева селения Беневенто ведьмы устраивали свой шабаш.
Созданный в духе драматических сказок Гоцци, этот балет был романтическим произведением, Стендаль назвал его «праздником воображения»[1].
Никколо Паганини, присутствовавший на одном из спектаклей, был поражён сценой безудержной пляски колдуний. Вдохновившись, он написал сочинение, ставшее одним из самых знаменитых в его творчестве — «Ведьмы», вариации на тему балета «Орех Беневенто» для скрипки с оркестром (Вариации на четвертой струне, op. 8).
Паганини впервые исполнил своё произведение на сольном концерте в «Ла Скала» 29 октября 1813 года. Миланский корреспондент лейпцигской музыкальной газеты сообщил об этом событии, что публика была глубоко потрясена: вариации на четвертой струне настолько изумили всех, что музыкант повторил их по настоятельному требованию публики. Вслед за тем Паганини в течение шести недель дал одиннадцать концертов в «Ла Скала» и в театре «Каркано[it]», и вариации под названием «Ведьмы» имели неизменно особый успех[2].
В 1832 году композитор Жан-Мадлен Шнейцхоффер отталкивался от концертного номера «Ведьмы» в исполнении автора при создании картины «Шабаш», открывающей II акт балета «Сильфида»[3]:173.
Напишите отзыв о статье "Орех Беневенто"
Примечания
- ↑ И. Г. Константинова, Л. М. Тарасов. Театр Ла Скала. — Л.: Музыка, 1989. — 160 с. — 50 000 экз.
- ↑ Мария Тибальди-Кьеза. Паганини / пер. с ит. И. Константиновой. — М.: Молодая гвардия, 2008. — 388 с. — (Жизнь замечательных людей). — ISBN 978-5-235-03117-3.
- ↑ В. М. Красовская. Западноевропейский балетный театр. Очерки истории : Романтизм. — М. : АРТ СТД РФ, 1996. — 432 с.</span>
</ol>
Отрывок, характеризующий Орех Беневенто
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
