Осада Лиденбурга
Поделись знанием:
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
| Осада Лиденбурга | |||
| Основной конфликт: Первая англо-бурская война | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Капитуляция британского гарнизона[2] | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Осада города Лиденбурга, оккупированного британцами, продлилась 84 дня с января по март 1881 года. Несмотря на ожесточённое сопротивление британцев, город пал в ходе завершения Первой англо-бурской войны[16][17].
В Лиденбурге стоял 94-й пехотный полк в полном составе[18]. 5 декабря большая часть полка под командованием подполковника Энтрузера оставила город[6][19]. В гарнизоне осталось только сотня человек[5] под командованием второго лейтенанта Уолтера Лонга[3][4][5][6], сына британского политика Уолтера[20]. 20 декабря британский отряд, двигавшийся от Лиденбурга к Претории попал в засаду буров у Бронкхорстспрёйта. Британцы потеряли 156 человек[21]. Первая англо-бурская война началась.
С началом войны Лонг получил приказ из Претории оборонять Лиденбург[3]. Лонг приказал возвести форт и каменные стены вокруг импровизированных укреплений[22][23]. Крепость, получившая название форт-Мэри состояла из восьми соломенных бараков соединённых с каменными стенами.[24][25][26]. Эти укрепления позволили британскому гарнизону успешно сопротивляться бурам в течении трёх месяцев[24]. Британцы располагали 20 тыс. патронов, оставленными им главными силами полка под командованием Энтрузера. Готовясь к осаде[27][13] британцам удалось накопить трёхмесячный запас мяса, восьмимесячный запас муки, бакалейные товары и овощи[27].
23 декабря в город прибыл командир сил буров командант Дитрих Мюллер и заявил Лонгу, что правительство Трансвааля требует сдачи города. Лонг отказался капитулировать, и буры стали готовить осаду[7]. 3 января 1881 бурские коммандо были уже в 3 милях от дороги на Миддлбург а 6-го подошли к Лиденбургу[1]. Свыше двух сотен бюргеров подошли к городу, объявили о своей преданности Южно-африканской республике и опять потребовали от Лонга сдать город. Лонг снова отказался и бурский контингент вырос до пятиста человек[1]. Буры вошли в город и приблизились к Форту-Мэри, открыв огонь расстояния в 230 м. Британцы не пострадали, несмотря на трёхчасовую спорадическую перестрелку. Через два дня 8 декабря буры привезли пушку, но бурским артиллеристам также не удалось впечатлить британцев и нанести им потери. Тем не менее, вскоре к обстрелу форта приступила и другая пушка[28].
23 января гарнизон обнаружил нехватку воды[23][29]. Запас удалось ненадолго пополнить во время дождя и вылазки 8 февраля[29].
4 марта бурам удалось поджечь соломенные крыши Форта-Мэри. Британцам в течении 20 минут удалось потушить пожар, находясь под плотным огнём противника[30][31].
10 марта два бура зашли в город с письмом от Альфреда Эйливарда с предложениями о почётной сдаче. Эйливард убеждал Лонга сдаться, ввиду небольших размеров его отряда и отсутствия британских войск вблизи Лиденберга, которые могли бы деблокировать город. Лонг заявил, что не сдаст город, пока располагает людьми[32][33].
23 марта буры опять зашли в Лиденберг, сообщив Лонгу о гибели генерал-майора Джорджа Кули у Маджуба-хилл и снова поребовали сдачи. Тем не менее, осада продлилась до 20 марта 1881, когда лейтенант Бейкер из 60-го полка согласился подписать условия перемирия с бурами[2]. Осада продлилась 84 дня[16][17].
После сдачи Лиденбурга и других британских крепостей в Трансваале республика обрела независимость и контроль над своими территориями. В ходе второй англо-бурской войны британцы снова вошли в Лиденбург.
Напишите отзыв о статье "Осада Лиденбурга"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 M. Gough Palmer. [samilitaryhistory.org/vol052mg.html The Besieged Towns of the First Boer War, 1880-1881]. — «The Boers took up a position two miles off on the road to Middelburg on 3 January, 1881 and commenced their attack on the 6th. Two hundred and fifty men entered the town and proclaimed the Republic, again calling on Long to surrender, which he again refused to do. The Boer force was now estimated at between 500 and 600 men.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ 1 2 3 M. Gough Palmer. [samilitaryhistory.org/vol052mg.html The Besieged Towns of the First Boer War, 1880-1881]. — «On 23 March the Boer Commandant sent in under a flag of truce a copy of the Natal Mercury describing Sir George Colley's defeat and death, and the terms of the armistice, but hostilities continued until 30 March, when Lieutenant Baker of the 60th Regiment arrived with despatches confirming the terms of peace.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ 1 2 3 M. Gough Palmer. [samilitaryhistory.org/vol052mg.html The Besieged Towns of the First Boer War, 1880-1881]. — «Lieutenant Walter Long, a 24-year-old junior officer of the 94th, was placed in command, and on receipt of instructions from Pretoria immediately set to work to strengthen the defences.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ 1 2 John Laband. [books.google.co.uk/books?id=Ho6GHP5ASv4C&pg=PA125&lpg=PA125&dq=siege+of+marabastad&source=bl&ots=tQWftOBviL&sig=6_LAj25v2tbT9RWvZfk5M1Z1cmk&hl=en&sa=X&ei=TTmvUqXECs2RhQfTtYC4Cg&ved=0CEsQ6AEwAw#v=onepage&q=second%20lieutenant&f=false The Transvaal Rebellion: The First Boer War, 1880-1881]. — P. 91.
- ↑ 1 2 3 [www.sahistory.org.za/south-africa-1806-1899/first-anglo-boer-war-1880-1881 First Anglo-Boer War 1880-1881]. — «After 5 December 1880 less than a hundred soldiers under 24 year-old Lieutenant Walter Long were left in Lydenburg.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ 1 2 3 Charles Norris-Newman. [ia600303.us.archive.org/28/items/withboersintrans00norr/withboersintrans00norr.pdf With the Boers in the Transvaal and the Orange free state in 1880-1]. — P. 248, 249.
- ↑ 1 2 M. Gough Palmer. [samilitaryhistory.org/vol052mg.html The Besieged Towns of the First Boer War, 1880-1881]. — «On 23 December Long was visited by Dietrich Muller who said he had been deputed by the Boer Government to demand the immediate surrender of the garrison which was refused by Long.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ 1 2 John Laband. [books.google.co.uk/books?id=Ho6GHP5ASv4C&printsec=frontcover&dq=The+Transvaal+Rebellion&hl=en&sa=X&ei=2buwUuLKMOWw7QbnnYDABg&ved=0CDUQ6AEwAA#v=onepage&q=Assistant%20Commandant-General%20J%2CP.%20Steyn's%20commando%20of%20about%20200%20men%20entered%20Lydenburg%20on%206%20January%20and%20formally%20proclaimed%20the%20Republic%20at%20a%20flag-raising%20ceremony.&f=false The Transvaal Rebellion: The First Boer War, 1880-1]. p.114. Retrieved 16 December 2013. "Assistant Commandant-General J,P. Steyn's commando of about 200 men entered Lydenburg on 6 January and formally proclaimed the Republic at a flag-raising ceremony."
- ↑ Charles Norris-Newman. [ia600303.us.archive.org/28/items/withboersintrans00norr/withboersintrans00norr.pdf With the Boers in the Transvaal and the Orange free state 1880-1]. — P. 249.
- ↑ M. Gough Palmer. [samilitaryhistory.org/vol052mg.html The Besieged Towns of the First Boer War, 1880-1881]. — «The remaining troops consisted of 54 non-commissioned officers and men of the 94th, a Sergeant and 7 Sappers, RE, eight NCOs and men of the Commissariat and Hospital Corps, with Surgeon Falvey in medical charge, and Conductor Parsons in charge of supplies.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ Charles Norris-Newman. [ia600303.us.archive.org/28/items/withboersintrans00norr/withboersintrans00norr.pdf With the Boers in the Transvaal and Orange Free State 1880-81]. — P. 249, 250.
- ↑ Charles Norris-Newman. [ia600303.us.archive.org/28/items/withboersintrans00norr/withboersintrans00norr.pdf With the Boers in the Transvaal and the Orange free state in 1880-1]. — P. 249.
- ↑ 1 2 John Laband. [books.google.co.uk/books?id=Ho6GHP5ASv4C&pg=PA125&lpg=PA125&dq=siege+of+marabastad&source=bl&ots=tQWftOBviL&sig=6_LAj25v2tbT9RWvZfk5M1Z1cmk&hl=en&sa=X&ei=TTmvUqXECs2RhQfTtYC4Cg&ved=0CEsQ6AEwAw#v=onepage&q=Lydenburg&f=false The Transvaal Rebellion: The First Boer War, 1880-1881]. — P. 91.
- ↑ M. Gough Palmer. [samilitaryhistory.org/vol052mg.html The Besieged Towns of the First Boer War, 1880-1881]. — «Casualties were four killed, including two volunteers, and nineteen wounded.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ Charles Norris-Newman. [repository.up.ac.za/bitstream/handle/2263/12714/007_p250-299.pdf?sequence=3 With the Boers in the Transvaal and Orange Free State in 1880-1]. — P. 251.
- ↑ 1 2 M. Gough Palmer. [samilitaryhistory.org/vol052mg.html The Besieged Towns of the First Boer War, 1880-1881]. — «The siege lasted eighty-four days.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ 1 2 [www.sahistory.org.za/south-africa-1806-1899/first-anglo-boer-war-1880-1881 First Anglo-Boer War 1880-1881]. — «Long rejected a peace offering from the Boers and the siege only came to an end after 84 days.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ M. Gough Palmer. [samilitaryhistory.org/vol052mg.html The Besieged Towns of the First Boer War, 1880-1881]. — «The garrison at Lydenburg originally consisted of the 94th Regiment, but with the exception of a small detachment, the regiment was withdrawn on 5 December 1880.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ Lady Bellairs. [archive.org/stream/transvaalwar00bellgoog#page/n336/mode/2up The Transvaal war, 1880-81]. — P. 300.
- ↑ Inquests (23 February 1892), стр. 11. Проверено 13 мая 2007.
- ↑ Castle, Ian. Majuba 1881: The Hill of Destiny. Oxford, Osprey Publishing, 1996, ISBN 1-85532-503-9. p. 27.
- ↑ M. Gough Palmer. [samilitaryhistory.org/vol052mg.html The Besieged Towns of the First Boer War, 1880-1881]. — «He constructed a fort by erecting stone walls between a number of thatched-roofed huts which were covered with tarpaulins.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ 1 2 [www.sahistory.org.za/south-africa-1806-1899/first-anglo-boer-war-1880-1881 First Anglo-Boer War 1880-1881]. — «Although Long improved the fort's defences the water supply ran low by 23 January 1881.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ 1 2 Francis Hugh De Souza. [books.google.co.uk/books?id=_3SfxrH82Z8C&printsec=frontcover&source=gbs_atb#v=onepage&q=When%20Anstruther's%20men%20were%20decimated%20outside%20Bronkhorstspruit%2C%2065%20Long%20retired%20his%20men%2C%20including%20his%20wife%20and%20Father%20Walsh%2066%20into%20Fort%20Mary%20--%20eight%20thatched%20huts%20connected%20by%20stone%20walls%20--%20and%20for%20the%20next%20three-and-a-half%20months%20fought%20off%20attacking%20Boers.&f=false A Question Of Treason]. — P. 30.
- ↑ John Laband. [books.google.co.uk/books?id=Ho6GHP5ASv4C&pg=PA125&lpg=PA125&dq=siege+of+marabastad&source=bl&ots=tQWftOBviL&sig=6_LAj25v2tbT9RWvZfk5M1Z1cmk&hl=en&sa=X&ei=TTmvUqXECs2RhQfTtYC4Cg&ved=0CEsQ6AEwAw#v=onepage&q=Lydenburg&f=false The Transvaal Rebellion: The First Boer War, 1880-1881]. — P. 124.
- ↑ John Laband. [books.google.co.uk/books?id=Ho6GHP5ASv4C&printsec=frontcover&dq=The+Transvaal+Rebellion:+The+First+Boer+War,+1880-1881&hl=en&sa=X&ei=Z7-wUpHONISThQfBooCYCQ&ved=0CEgQ6AEwAA#v=onepage&q=lydenburg&f=false The Transvaal Rebellion: The First Boer War, 1880-1881].
- ↑ 1 2 M. Gough Palmer. [samilitaryhistory.org/vol052mg.html The Besieged Towns of the First Boer War, 1880-1881]. — «An underground magazine was constructed in which over 200 000 rounds of ammunition, left behind by the 94th, was stored. Three months supply of preserved meat, eight months' flour for bread making, and ample supplies of groceries and vegetables provided for a lengthy siege.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ M. Gough Palmer. [samilitaryhistory.org/vol052mg.html The Besieged Towns of the First Boer War, 1880-1881]. — «Approaching to within 250 yards (228 m) of the fort they opened fire, continuing for about 3 hours without harming the garrison. A cannon opened fire on the fort on 8 January but the shells passed harmlessly over. Later a second gun was used against the garrison which caused damage.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ 1 2 M. Gough Palmer. [samilitaryhistory.org/vol052mg.html The Besieged Towns of the First Boer War, 1880-1881]. — «On 23 January the water supply was found to be running short and the garrison was placed on short ration until a heavy rainfall on 8 February afforded relief.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ M. Gough Palmer. [samilitaryhistory.org/vol052mg.html The Besieged Towns of the First Boer War, 1880-1881]. — «On 4 March the enemy successfully set fire to the thatched roofs of the fort.» Проверено 15 декабря 2013.
- ↑ Charles Norris-Newman. [repository.up.ac.za/bitstream/handle/2263/12714/007_p250-299.pdf?sequence=3 With the Boers in the Transvaal and Orange Free State in 1880-1]. — P. 250.
- ↑ Charles Norris-Newman. [ia600303.us.archive.org/28/items/withboersintrans00norr/withboersintrans00norr.pdf With the Boers in the Transvaal and the Orange free state in 1880-1]. — P. 249.
- ↑ M. Gough Palmer. [samilitaryhistory.org/vol052mg.html The Besieged Towns of the First Boer War, 1880-1881]. — «On the morning of 10 March, two men appeared under a flag of truce bearing a letter from Alfred Aylward, formerly editor of the Natal Witness (who had joined the Boer forces), offering favourable terms of capitulation, to which Lieutenant Long replied that he would continue to defend the Fort until he received instructions to the contrary.» Проверено 15 декабря 2013.
Литература
- John Laband: [books.google.co.uk/books?id=Ho6GHP5ASv4C&printsec=frontcover&dq=The+Transvaal+Rebellion:+The+First+Boer+War,+1880-1881&hl=en&sa=X&ei=Z7-wUpHONISThQfBooCYCQ&ved=0CEgQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false The Transvaal Rebellion: The First Boer War, 1880-1881] (ISBN 978-0582772618)
- Charles Norris-Newman: [ia600303.us.archive.org/28/items/withboersintrans00norr/withboersintrans00norr.pdf With the Boers in the Transvaal and Orange Free State 1880-81] (ISBN 978-0949973184)
- Francis Hugh De Souza: [books.google.co.uk/books?id=_3SfxrH82Z8C&printsec=frontcover&source=gbs_atb#v=onepage&q&f=false A Question Of Treason] (ISBN 978-0620320306)
- Lady Bellairs: [archive.org/stream/transvaalwar00bellgoog#page/n6/mode/2up The Transvaal war, 1880-81] (ISBN 978-1163125168)
- Ian Castle: [books.google.co.uk/books?id=MdCBOJp82LUC&printsec=frontcover&source=gbs_atb#v=onepage&q&f=false Majuba 1881: The Hill of Destiny] (ISBN 978-1855325036)
- M. Gough Palmer: [samilitaryhistory.org/vol052mg.html The Besieged Towns of the First Boer War, 1880-1881]
- [www.sahistory.org.za/south-africa-1806-1899/first-anglo-boer-war-1880-1881 First Anglo-Boer War 1880-1881]
|
Это заготовка статьи о битве или сражении. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Осада Лиденбурга
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
