Пишарати, Ачьюта
| Ачьюта Пишарати | |
| Род деятельности: |
индийский санскритовед, астролог, астроном и математик |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Дата смерти: | |
Ачью́та Пишара́ти (1550—1621) — индийский санскритовед, астроном, астролог и математик. Был учеником Джьештадевы и принадлежал к Керальской школе астрономии и математики Мадхавы из Сангамаграмы. Получил наибольшую известность как гуру южноиндийского поэта Нараяны Бхаттатири и за свою роль в написании санскритской поэмы «Нараяниям».[1]
Ачьюта Пишарати является автором таких трудов по астрономии, как «Спхута-нирная», «Рашигола-спхутанити», «Караноттама» (1593) и трактата о лунных и солнечных затмениях «Упарагакриякрама».
Ачьюта Пишарати вошёл в историю как гуру легендарного поэта Нараяны Бхаттатири, которого он вдохновил на духовную практику и обучал санскриту и другим наукам. Когда Пишарати заболел ревматизмом (согласно другой версии — был парализован), Нараяна Бхаттатири, будучи не в состоянии смотреть на страдания своего учителя, стал молиться, желая принять его болезнь на себя. В результате Пишарати излечился и недуг перешёл на его ученика. После этого тяжело больной Бхаттатири отправился в Гуруваюр, где встретил знаменитого учёного брахмана Тунджатту Эжуттаччана, который был известен своей преданностью божеству Кришны в Гуруваюре — Гуруваюраппану. Тунджатту Эжуттаччан посоветовал ему написать для Гуруваюраппана поэму об аватарах Вишну, начиная с Матсьи. В надежде излечится от своего недуга, в течение 100 дней Нараяна Бхаттатири ежедневно сочинял 10 шлок и декламировал их перед мурти Кришны в храме.[1] Каждое десятистишье завершалось молитвой, в которой Нараяна Бхаттатири просил Кришну о своём исцелении. Последнее десятистишье было написано 27 ноября 1586 года, после чего Кришна лично предстал перед ним. В последних шлоках своей поэмы, которая стала известна как «Нараяниям», Нараяна Бхаттатири подробно и живо описывает увиденную им форму Кришны. В этот же день он полностью исцелился от своего недуга.[1] С тех пор этот день ежегодно празднуется в Гуруваюре как «Нараяниям-динам».
Напишите отзыв о статье "Пишарати, Ачьюта"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Parmeshwaranand 2001, pp. 879-880
Литература
- Parmeshwaranand, Swami (2001), [books.google.com/books?id=QxPCBCk3wVIC Encyclopaedic dictionary of Purāṇas], Sarup & Sons, ISBN 8176252263, <books.google.com/books?id=QxPCBCk3wVIC>
Отрывок, характеризующий Пишарати, Ачьюта
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
