Попков, Виктор Ефимович

Виктор Попков
Учёба:	МГАХИ имени В. И. Сурикова
Стиль:	суровый стиль
Влияние:	Е. А. Кибрик
Премии:

Ви́ктор Ефи́мович Попко́в (9 марта 1932 — 12 ноября 1974) — советский художник, живописец, график. Лауреат Государственной премии СССР (1975 — посмертно).

Биография

Родился 9 марта 1932 года в Москве в семье рабочего. Учился в Художественно-графическом педагогическом училище (1948—1952) и МГАХИ имени В. И. Сурикова (1952—1958) у Е. А. Кибрика. Жил в Москве. Творческая деятельность В. Е. Попкова началась в период «оттепели». В 1950—1960-е годы художник много путешествовал по стране. Посетил Иркутск, Братск и другие города и области Сибири, где в это время осуществлялись крупные строительные проекты. Исполнил ряд картин по впечатлениям от поездок. Среди них одно из центральных произведений «сурового стиля» — «Строители Братской ГЭС» (1961). К середине 1960-х годов полностью отходит от этой стилистики. После официального искусства сталинской эпохи, выражавшего государственную идеологию, именно в произведениях Попкова вновь зазвучал авторский голос. Повествование в его картинах разворачивается как бы «от первого лица». Художник открыто выражал своё личное отношение к миру и человеку. В его творчестве нашла отражение тема несостоявшейся судьбы поколения, ставшего жертвой Великой Отечественной войны (цикл «Мезенские вдовы», 1966—1968). Особой темой для художника стал автопортрет, в котором он создает собирательный образ современника («Шинель отца», 1970—1972). Живопись Попкова оказала влияние на формирование творческих принципов молодых мастеров 1970-х годов, в том числе Т. Г. Назаренко. Посмертная персональная выставка его работ, состоявшаяся в Государственной Третьяковской галерее, стала событием в художественной жизни.

Художник погиб 12 ноября 1974 года, в результате несчастного случая: он был убит выстрелом инкассатора в упор, когда подошёл к инкассаторской машине и попросил водителя подвезти его. Впоследствии инкассатор утверждал, что действовал по инструкции.

Похоронен на Черкизовском кладбище.

Произведения

Основные произведения Виктора Ефимовича посвящены советскому быту его времени:

• «Строители Братска» (1960—1961), Государственная Третьяковская галерея (ГТГ)
• «Северная песня» (1968), ГТГ
• «Семья Болотовых» (1968), ГТГ
• «Бригада отдыхает» (1965), ГТГ
• «Шинель отца» (1972), ГТГ
• «Двое» (1966), ГТГ
• «Хороший человек была бабка Анисья» (1973), ГТГ
• «Воспоминания. Вдовы» (1966)
• «Автопортрет» (1963)
• «Осенние дожди. Пушкин» (1974), ГТГ, неоконченная.

Несколько работ Попкова вошли в собрание Института русского реалистического искусства.

Картина Виктора Попкова «Бригада отдыхает» стала символом Матча за звание чемпиона мира по шахматам, который в мае 2012 года прошёл в Инженерном корпусе ГТГ.

Памятник

Надгробный памятник на могиле художника установлен в начале 1975 года. Скульптор — Аделаида Пологова. Рядом с художником похоронены его мать, брат и сестра.

Награды и премии

• Государственная премия СССР (1975 — посмертно) — за цикл картин «Размышления о жизни»: «Строители Братска», «Полдень», «Бригада отдыхает», «Семья Болотовых», «Шинель отца»

Память

• В Мытищинском историко-художественном музее есть мемориальная комната художника, хранятся эскизы его картин, графические работы, зарисовки, фотодокументы.
• 18 декабря 2013 года в Москве открылась первая за 40 лет выставка Виктора Попкова. Экспозиция выставки-ретроспективы «Виктор Попков. 1932—1974» выстроена не хронологически, а структурно — по важнейшим для Попкова темам жизни, смерти, искусства.
• 22 мая 2014 года в Лондоне открылась выставка работ Виктора Попкова. В экспозиции «Виктор Попков: гений русской души» представлены 40 самых значимых произведений художника. Эти картины были доставлены в британскую столицу из собраний Государственной Третьяковской галереи, Государственного Русского музея, а также ряда региональных музеев России.

Семья

• жена — Калинычева, Клара Ивановна (1933—1999)
• сын — Попков Алексей Викторович (род. 24 января 1958)
• внучка — Попкова Алиса Алексеевна (род. 02 мая 1984)

Литература

• Козорозенко, П. Виктор Попков. — М.: АРТ, 2012. — 464 с. — 1500 экз. — ISBN 978-5-91966-013-2.
• Востриков, Н. [magazines.russ.ru/znamia/2002/1/vostr-pr.html Виктор Попков (1932—1974). Живопись и графика из собраний ГТГ и семьи художника] // Знамя : журнал. — 2002. — № 1.
• Горовой, Л. [www.anpnews.ru/yarosl/show.shtml@d_id=155763.html Багрянец осени в звенящей тишине] // По Ярославке : газета. — 27.6.2001. — № 21.
• Костригина, Ю. В. Мимика, жест, поза в портретах Виктора Попкова // Научные труды. В. 28. Проблемы развития отеч. иск-ва / РАХ; Санкт-Петербургский гос. акад. ин-т живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина; науч. ред. В. А. Леняшин, сост. О. А. Резницкая, А. И. Шаманькова. — СПб., янв. — март 2014. — С. 245—256.
• Рожин А. [www.tg-m.ru/articles/1-2012-34/viktor-popkov-apologiya-dukhovnosti Виктор Попков: апология духовности] // Третьяковская галерея: журнал. — 2012 — № 1 (34).

Отрывок, характеризующий Попков, Виктор Ефимович

С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.