Кибрик, Евгений Адольфович

Евгений Адольфович Кибрик
Имя при рождении:	Герц Адольфович Кибрик
Место рождения:	Вознесенск, Херсонская губерния, Российская империя
Жанр:	график-иллюстратор
Учёба:	МГАХИ имени В. И. Сурикова
Влияние:	П. Н. Филонов, Л. В. Шепелев
Награды:
Звания:
Премии:

Евге́ний Адо́льфович Ки́брик (первоначальное имя Герц Адольфович Кибрик; 1906—1978) — советский график, иллюстратор и живописец, педагог, профессор.

Академик АХ СССР (1962; член-корреспондент 1949). Народный художник СССР (1967). Лауреат Сталинской премии третьей степени (1948).

Биография

Герц Кибрик (с 1920-х годов — Евгений) родился 8 (21) февраля 1906 года в Вознесенске (ныне Николаевской области Украины), в зажиточной еврейской семье — его отец, Адольф Гершевич Кибрик (ум. 1940), был крупным хлеботорговцем и судовладельцем, занимавшимся баржевыми перевозками.

В 1922 году переехал в Одессу, где поступил в Художественное училище. Там он учится на факультете живописи в мастерской Теофила Борисовича Фраермана. С конца 1922 года сотрудничает в газете Одесского обкома комсомола «Молодая гвардия».

В 1925 году приехал в Ленинград и поступил учиться в ВХУТЕИН. В 1927 г. прерывает учение в Академии и переходит в мастерскую П. Н. Филонова, став впоследствии его учеником. Вошёл в основанный Филоновым коллектив «Мастера аналитического искусства» и первые самостоятельные работы выполнил под сильнейшим влиянием учителя. В 1927 г. принял участие в общей работе коллектива «Мастеров аналитического искусства» — в оформлении ленинградского Дома печати. Автор живописного панно «Новый быт» («Первое мая»).

C 1927 г. сотрудничает, как иллюстратор, в ленинградской газете «Смена». В 1930 г. выполнил иллюстрации к «Подпоручику Киже» Ю. Н. Тынянова, в работе над которыми ему значительно помог учитель, П. Н. Филонов.

В 1930 г. организует в Москве студию ИЗОРАМ. В 1932 г. возвращается в Ленинград. Работает в книжной иллюстрации, преимущественно, в технике литографии.

В начале весны 1942 году выехал в Самарканд, где руководил графической мастерской Академии художеств, в следующем году возвратился в Москву. Старшая сестра Е. Кибрика, учитель музыки Мария Кибрик (в замужестве Чацкая, 1903—1941), была расстреляна немцами во время акции уничтожения еврейского населения Макеевки.

В 1943 г. выполняет серии рисунков «Земля Узбекистана» и «Фархад-строй». В сентябре 1943 года художника вызвали в Москву в Комитет по делам искусств и командировали в Сталинград, результатом поездки стала серия графических листов «Сталинград».

В 1946-47 гг. создал серию графических работ «В. И. Ленин в 1917 году.» Серия является одной из важнейших работ в советской лениниане; над ленинской темой художник продолжает работать вплоть до 1959 года.

Вёл большую общественную работу, занимался педагогической деятельностью. В 1949 году его избрали членом-корреспондентом АХ СССР, в 1954 году утвердили в звании профессора МГАХИ имени В. И. Сурикова, с 1962 года — академик, член Президиума АХ СССР. В течение двадцати пяти лет (1953—1978) был профессором МГАХИ имени В. И. Сурикова, руководил мастерской станковой графики, в которой стажировался ряд известных художников.

Е. А. Кибрик умер 18 июля 1978 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 9).

В октябре 1985 года был открыт Вознесенский художественный музей Е. А. Кибрика (филиал отдел Николаевского художественного музея имени В. В. Верещагина), на основании собрания работ художника, переданной его наследниками в дар музею.

Творчество

Автор иллюстраций к книгам:

• «Подпоручик Киже» Ю. Н. Тынянова, 1930 г.
• «Невская повесть» Д. М. Лаврухина, 1933 г.
• «Тяжёлый дивизион» А. Г. Лебеденко, 1934 г.
• «Кола Брюньон» Р. Роллана, 1934-36 гг.
• «Легенда об Уленшпигеле» Ш. де Костера, 1937-38 гг.
• «Тарас Бульба» Н. В. Гоголя, 1944-45 гг.
• «Героические былины», 1948-50 гг.
• «Как закалялась сталь» Н. А. Островского, 1953-56 гг.
• «Борис Годунов» А. С. Пушкина, 1959-64 гг.
• «Портрет» Н. В. Гоголя, 1973-77 гг.

Автор книги: Кибрик Е. А. Работа и мысли художника. - М.: Искусство, 1984.

Награды и премии

• Сталинская премия третьей степени (1948) — за рисунки «Есть такая партия!» и «Ленин в Разливе» из серии «Ленин в 1917 году» (1947)
• народный художник СССР (1967)
• орден Ленина (1976)
• орден Трудового Красного Знамени (13.04.1956)

Семья

• Первая жена — писательница Вера Казимировна Кетлинская
• Вторая жена — художница Лидия Яковлевна Тимошенко (1903—1976). В браке в 1938 по 1959 год
  • сын — лингвист Александр Евгеньевич Кибрик - (1939-2012), член-корреспондент РАН, член Британской Академии наук, профессор, заведующий кафедрой ОТИПЛ филфака МГУ
    • внук — лингвист Андрей Александрович Кибрик, академик Европейской Академии наук, доктор филологических наук
    • внучка — Кибрик, Антонина Александровна (Нина Кибрик), художница

Ссылки

• [www.artonline.ru/encyclopedia/259 Биография и творчество художника на Artonline.ru]
• [www.manege.spb.ru/ru/V_kruge.html В КРУГЕ ИСТОРИИ: Л. Я. Тимошенко, Д. Е. Загоскин, Е. А. Кибрик, Н. А. Кибрик (описание выставки)]
• [ofam.od.ua/php/arhiv2.php?dates=1976-03-01 Выставка произведений народного художника СССР Е.А. Кибрика]

Отрывок, характеризующий Кибрик, Евгений Адольфович

– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.