Пташицкий, Иван Львович
Поделись знанием:
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
| Иван Львович Пташицкий | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
Волынская губерния |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Санкт-Петербург |
Иван Львович Пташицкий (4 июня 1854 Волынская губерния—4 февраля 1912 Санкт-Петербург) — русский математик, доктор чистой математики, профессор Санкт-Петербургского университета.
Младший брат филолога Станислава Пташицкого (1853—1933).
Биография
Родился в Волынской губернии 4 июня 1854 года. После окончания курса в Виленской гимназиив 1872 году, поступил на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета. Курс которого он окончил в 1876 году.
В 1881 году удостоен степени магистра и доктора в 1888 г. С 1880 по 1890 г. состоял преподавателем Петергофской прогимназии, с 1882 по 1897 гг. приват-доцентом Санкт-Петербургского университета.
С 1890 г. читал высшую математику в Михайловской артиллерийской академии. В 1897 г. назначен экстраординарным профессором Санкт-Петербургского университета.
Скончался в Санкт-Петербурге 4 февраля 1912 года.
Труды
- Об интегрировании в конечном виде иррациональных дифференциалов : Рассуждение И. Пташицкого, представ. в С.-Петерб. ун-т для получения степ. магистра математики Санкт-Петербург : тип. Имп. Акад. наук, 1881
- О разложении в ряд Маклорена некоторых функций со многими переменными / [Соч.] И. Пташицкого Харьков : Унив. тип., 1884
- Об интегрировании в конечном виде эллиптических дифференциалов : Рассуждение И. Пташицкого Санкт-Петербург : тип. Акад. наук, 1888
- Курс аналитической геометрии : Лекции прив.-доц. И.Л. Пташицкого / С.-Петерб. ун-т Санкт-Петербург : изд. студ. А.Р. Грассе, 1896
- Курс аналитической геометрии : Лекции прив.-доц. И.Л. Пташицкого / С.-Петерб. ун-т Санкт-Петербург : изд. студ. Я.Ф. Ротарского, 1898
- Иван Федоров : Издания Острож. библии в связи с новыми данными о послед. годах его жизни / С.Л. Пташицкий Санкт-Петербург : т-во Р. Голике и А. Вильборг, 1903
- Аналитическая геометрия : По лекциям проф. Пташицкого / Сост. студ. В. Комаров [Санкт-Петербург] : лит. Богданова, 1906
- Приложения интегрального исчисления к геометрии : По лекциям проф. И.Л. Пташицкого [Санкт-Петербург] : Изд. ком. при физ.-мат. фак. Спб. ун-та, 1909
- Эллиптические функции : По лекциям проф. И.Л. Пташицкого Санкт-Петербург : Изд. Ком. при Физ.-мат. фак. С.-Петерб. ун-та, 1911
Источники
- Пташицкий, Иван Львович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского С.-Петербургского университета за истекшую третью четверть века его существования. 1869—1894.. — СПб.: Тип. и лит. Б. М. Вольфа, 1896. — Т. 2 (М—Я). — С. 140
Напишите отзыв о статье "Пташицкий, Иван Львович"
Отрывок, характеризующий Пташицкий, Иван Львович
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
