Рефлекс (отсвет)

Рефле́кс (лат. reflexus — прил. отражённый, сущ. отражение) — оптический эффект отражённого света, изменение тона или увеличение силы окраски предмета, возникающие при отражении света, падающего от окружающих его предметов.

Термин «рефлекс» используется в оптике и изобразительном искусстве (в живописи, графике и фотографии). Он применяется как к самой натуре, так и к её изображению.

Причиной рефлекса может быть свет, отражающийся от соседних с данным предметом освещённых предметов и свет источников света (например, неба). Отсвет может покрывать всю видимую поверхность предмета или его часть.

Рефлексом может называться и отсвет цвета (цветовой рефлекс), и отсвет света без чётко выраженных цветовых характеристик. Пример цветового рефлекса: красная драпировка может дать красноватый рефлекс на поверхности коричневого кувшина, находящегося рядом с ней.

Если отсвет падает на затенённую часть предмета, то он становится элементом светотени. В этом случае рефлекс представляет собой слабое светлое пятно в области тени, образованное лучами, отражёнными от близко лежащих объектов. Передача рефлекса как части светотени важна прежде всего для графики и фотографии.

Точное и тонкое воспроизведение рефлексов является одной из важных художественных задач при создании произведения изобразительного искусства. Воспроизведение рефлексов способствует передаче объёма, богатства цветов и оттенков изображаемой натуры в их сложной взаимосвязи.

См. также

• Оптическое искусство

Литература

• Яштолд-Говорко В. А. Фотосъёмка и обработка. Съёмка, формулы, термины, рецепты. Изд. 4-е, сокр. — М.: Искусство, 1977.

Отрывок, характеризующий Рефлекс (отсвет)

Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.