Римский бетон
Римский бетон (лат. opus caementicium). Слово Caementum означало «бутовый камень», «тёсанный камень» и также каменные составляющие для наполнения полостей несущих стен. Камень являлся связующим элементом, который смешивался с песком и известью и после затвердевания превращался в конгломератную массу, похожую на сегодняшний бетон.[1]
Бетон изготавливался из песка без примесей земли для большей прочности, извести, воды, с более или менее грубыми дополнениями, например путеоланская земля, осколки глиняных изделий, пеперин. Смесь приготавливалась в соотношении: 3 части песка к одной части извести, при применении морского песка: 2 части песка и 1 часть извести.
Смесь заливалась в полость между двумя стенами из обожженного кирпича и бутового камня[2], также применялась для заливки полов и для отделки стен.
Существовал также способ постройки — opera caementicia, при котором цемент заливался между деревянных стен, которые после того как цемент затвердевал, удалялись, так что оставалась лишь цементная стена.[3]
Современные попытки повторить изготовление римского бетона показали, что римский бетон обладал высокой прочностью. Однако при его приготовлении могли возникнуть множество серьёзных нарушений, например, при применении морского песка, не полностью погашенной извести, слишком небольшом времени для отвердевания.
Виды стенной кладки, в которых применялся бетон:
Напишите отзыв о статье "Римский бетон"
Примечания
Литература
- O. Lamprecht: Opus Caementitium.
См. также
Отрывок, характеризующий Римский бетон
Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
