Рённс, Кристел
Поделись знанием:
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
| Кристел Рённс | |
| швед. Christel Rönns | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Род деятельности: | |
| Язык произведений: | |
| Премии: | |
Кристел Рённс (швед. Christel Rönns; 7 августа 1960, Хельсинки, Финляндия) — финская шведоязычная писательница, иллюстратор и дизайнер-график, лауреат финской премии Finlandia Junior (2012) в области детской и юношеской литературы.
Содержание
Биография
Родилась 7 августа 1960 года в Хельсинки,[1] в Финляндии в шведской семье.
С 1979 по 1984 годы училась в Технологическом университете Тампере на факультете архитектуры, но не закончила. Позднее восстановилась и в 2000 году получила диплом магистра. В качестве художника-иллюстратора проиллюстрировала более 50 книг.[2]
29 ноября 2012 года стала лауреатом самой престижной премии Финляндии в области детской и юношеской литературы — Finlandia Junior—2012 за книгу «Det vidunderliga ägget».[3]
Семья
- Муж — Саку Хейнянен (фин. Saku Heinänen). Двое детей.
Творчество
- По-фински
- Helmi saa kodin. Otava, 2002. (текст и илл.)
- Tarina liehupartaisesta pikku sedästä. Tammi, 2003. (текст и илл.)
- По-шведски
- Pärlemo får ett hem. Söderström, 2002. (текст и илл.)
- Den lilla farbrorn med det långa skägget. Söderström, 2003. (текст и илл.)
- Det vidunderliga ägget. Söderströms, 2012. (текст и илл.)
Напишите отзыв о статье "Рённс, Кристел"
Примечания
- ↑ [www.tammi.fi/kirjailijat1/-/author/name/ChristelR%C3%B6nns Christel Rönns] Tammi (фин.)
- ↑ Nenonen, Säde: Euforia vaatii myös epäilyn hetkiä. Helsingin Sanomat, 7.8.2010, s. C8.
- ↑ [yle.fi/novosti/novosti/article3443441.html Премия Finlandia Junior досталась шведоязычной детской книге] // Сайт телерадиокомпании Yleisradio Oy. Служба новостей Yle. — 29 ноября 2012. (Проверено 29 ноября 2012)
Отрывок, характеризующий Рённс, Кристел
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
