Саар ми-Голан
Поделись знанием:
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
| 7 חטיבה שבע 7-я бронетанковая бригада «Саар ми-Голан» | |
 Эмблема бригады | |
| Годы существования |
с 1948 |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение | |
| Входит в |
бронетанковую дивизию «Гааш» |
| Тип | |
| Участие в |
Арабо-израильская война (1947—1949) |
| Командиры | |
| Действующий командир | |
| Известные командиры | |
7-я бронетанковая бригада «Са'ар ми-Голан» (ивр. חטיבה 7 — סער מגולן) — бригада бронетанковых войск Израиля в составе Северного военного округа. Была сформирована в 1948 году во время Арабо-израильской войны. 7-я бронетанковая бригада принимала участие во всех войнах Израиля.
Состав
В состав бригады входят:
- 75-й бронетанковый батальон «Ро́мах»;
- 77-й бронетанковый батальон «Оз»;
- 82-й бронетанковый батальон «Га́аш»;
- 603-й инженерный батальон «Ла́хав»;
- 356-я рекогносцировочная рота (ивр. פלס"ר пальса́р)[1];
- 353-я рота связи бригадного подчинения (ивр. פלחי"ק пальхи́к).
Вооружение
В 1948 году бригада комплектовалась танками «Шерман». С 1960-х на вооружение поступили танки «Центурион».
С конца 1970-х бригада «Саар ми-Голан» комплектуется танками «Меркава»: до 2013 года основным боевым танком бригады являлся танк Меркава Mk.2, с 2013 года комплектуется танками Меркава Mk.4[2].
Командиры бригады
| Имя | Период | Комментарий |
| Шломо Шамир | май 1948 — июль 1948 | В дальнейшем генерал-майор (алуф) |
| Бен Дункельман | июль 1948 — июль 1949 | |
| Йосеф Эйтан | июль 1949 — июль 1950 | |
| Шмуэль Годер (Городецки) | октябрь 1948 — август 1953 | |
| Ицхак Пундак | апрель 1954 — октябрь 1955 | |
| Ури Бен Ари | октябрь 1955 — декабрь 1956 | Командовал бригадой во время Суэцкого кризиса; в дальнейшем бригадный генерал (тат-алуф) |
| Аарон Нахшон | декабрь 1956 — март 1958 | |
| Давид («Дадо») Элазар | декабрь 1958 — апрель 1959 | В дальнейшем Начальник Генштаба Армии обороны Израиля |
| Исраэль Таль («Талик») | апрель 1959 —апрель 1960 | В дальнейшем генерал-майор (алуф) и заместитель Начальника Генштаба Армии обороны Израиля; один из глав проекта «Меркава» |
| Арье Шахар | июнь 1960 — июль 1961 | |
| Авраам («Брен») Адан | июль 1961 — январь 1963 | В дальнейшем генерал-майор (алуф) |
| Герцель Шафир | январь 1963 — декабрь 1964 | В дальнейшем генерал-майор (алуф) |
| Шломо («Чич») Лахат | январь 1965 — май 1966 | В дальнейшем генерал-майор (алуф) |
| Шмуэль Гонен (Городиш) | июнь 1966 — июнь 1969 | Командовал бригадой во время Шестидневной войны; в дальнейшем генерал-майор (алуф) |
| Яаков Эвен | июнь 1969 — июнь 1971 | В дальнейшем генерал-майор (алуф) |
| Гавриэль Амир | июнь 1971 — сентябрь 1972 | В дальнейшем бригадный генерал (тат-алуф) армии, генерал-майор (ницав) полиции и генерал-лейтенант (рав-гундар) Службы тюрем |
| Авигдор («Януш») Бен-Галь | сентябрь 1972 — февраль 1974 | Командовал бригадой во время Войны Судного дня; в дальнейшем генерал-майор (алуф) |
| Ури Ор | февраль 1974 — декабрь 1975 | В дальнейшем генерал-майор (алуф) |
| Авигдор Кахалани | декабрь 1975 — октябрь 1977 | Обладатель медалей «За героизм» и «За отличие»; в дальнейшем бригадный генерал (тат-алуф) |
| Йоси Бен Ханан | октябрь 1977 — июнь 1979 | Обладатель медали «За отвагу»; в дальнейшем генерал-майор (алуф) |
| Нати Голан | июнь 1979 — март 1981 | Обладатель медали «За героизм» |
| Эйтан Кейнан (Каули) | март 1981 — сентябрь 1982 | Командовал бригадой во время Ливанской войны |
| Меир Замир | сентябрь 1982 — май 1984 | Обладатель медали «За отвагу»; в дальнейшем бригадный генерал (тат-алуф) |
| Рафи Ной | май 1984 — сентябрь 1985 | Обладатель медали «За отличие»; в дальнейшем бригадный генерал (тат-алуф) |
| Эми Палант | сентябрь 1985 — май 1987 | Обладатель медали «За отвагу»; в дальнейшем бригадный генерал (тат-алуф) |
| Эфраим Лаор | май 1987 — ноябрь 1988 | |
| Дубик Таль (Розенталь) | ноябрь 1988 — июль 1990 | В дальнейшем бригадный генерал (тат-алуф) |
| Цвика Гендельман | июль 1990 — январь 1992 | В дальнейшем бригадный генерал (тат-алуф) |
| Ицхак («Хаки») Харъэль | январь 1992 — октябрь 1993 | В дальнейшем генерал-майор (алуф) |
| Гершон Ха-Коэн | октябрь 1993 — август 1995 | В дальнейшем генерал-майор (алуф) |
| Дан Битон | август 1995 — август 1997 | В дальнейшем генерал-майор (алуф) |
| Шмулик Розенталь | август 1997 — апрель 1999 | В дальнейшем бригадный генерал (тат-алуф) |
| Яаков Аиш | апрель 1999 — июль 2001 | В дальнейшем генерал-майор (алуф) |
| Халуци Рудой | июль 2001 — июль 2003 | В дальнейшем бригадный генерал (тат-алуф) |
| Эяль Замир | июнь 2003 — сентябрь 2005 | В дальнейшем генерал-майор (алуф) |
| Амнон Эшель (Асулин) | сентябрь 2005 — август 2007 | Командовал бригадой во время Второй ливанской войны |
| Рои Элькабец | август 2007 — май 2009 | В дальнейшем бригадный генерал (тат-алуф) |
| Яаков Банджо | май 2009 — июль 2011 | |
| Одед Басьюк | июль 2011 — июнь 2013 | |
| Надав Лотан | июнь 2013 — июль 2013[3] | |
| Дан Нойман | июль 2013 — сентябрь 2016[4] | |
| Роман Гофман</span>ruhe | с сентября 2016[5] | Полковник, до назначения — командир территориальной бригады "Эцион". |
Галерея
- M4A1-Sherman-latrun-1.jpg
Танк «Шерман»
- Centurion-MkV-latrun-1.jpg
Танк «Центурион»
- Merkava-1-latrun-3.jpg
Танк Меркава Mk.1
- Merkava-2-latrun-2.jpg
Танк Меркава Mk.2
Напишите отзыв о статье "Саар ми-Голан"
Ссылки
- [www.yadlashiryon.com/show_item.asp?levelId=64604 Бригада «Саар ми-Голан»], на сайте памяти бронетанковых войск Израиля (иврит)
- [mazi.idf.il/3433-he/IGF.aspx 7-я бригада], на сайте Командования сухопутных войск Израиля (иврит)
Примечания
- ↑ מיכל דניאלי פלס"ר שריון: החי"רניקים שמתקדמים לפני הטנקים («[www.mako.co.il/pzm-units/special-units/Article-7c3eeb18294f031006.htm Рекогносцировочная рота бронетанковых войск: пехотинцы, продвигающиеся перед танками]», на сайте 2-го канала израильского телевидения (4.7.11). (иврит)
- ↑ לילך שובל הרמטכ"ל הכריע: עוצבת נתיבי האש תחלוש על הגולן ישראל היום, 5.8.13 (Лилах Шоваль, «[www.israelhayom.co.il/article/106789 Начальник Генштаба постановил: дивизия „Нетив ха-Эш“ получит в своё распоряжение Голаны]», «Йисраэль ха-йом» (5.8.13)). (иврит)
- ↑ [www.idf.il/1133-19216-he/Dover.aspx Сообщение о смене командиров бригады], на сайте Армии обороны Израиля (28.6.13). (иврит)
- ↑ [www.idf.il/1153-22526-he/Dover.aspx Сообщение о смене командиров бригады], на сайте Армии обороны Израиля (2.7.15). (иврит)
- ↑ [www.newsru.co.il/israel/13sep2016/gofman_202.html Легендарную танковую бригаду ЦАХАЛа возглавил выходец из бывшего СССР Роман Гофман]. newsru.co.il (13 сентября 3016).
|
Это заготовка статьи об Армии обороны Израиля. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Саар ми-Голан
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
