Свадьба во дворце (фильм)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Свадьба во дворце
Nuntă la Palat
Жанр

музыкальный, кинокомедия

Режиссёр

Влад Иовицэ

Автор
сценария

Георге Маларчук,
Константин Кондря

В главных
ролях

Михай Чобану,
Марика Балан,
Думитру Фусу

Оператор

Павел Балан

Композитор

Евгений Дога

Кинокомпания

«Молдова-фильм»

Страна

СССР СССР

Год

1969

К:Фильмы 1969 года

Свадьба во дворце (молд. Nunta la palat) — молдавская советская музыкальная кинокомедия, снятая режиссёром Владимиром Иовицэ в 1969 году на студии «Молдова-фильм». Фильм стал режиссёрским дебютом В. Иовицэ.



Сюжет

Телевидение Молдавии решает снять фольклорный сюжет о свадьбе в молдавском селе. Действие народного торжества должно состояться в новом сельском Дворце культуры. Артист Маноле, который должен сыграть роль жениха, по разным причинам опаздывает. Вместо него, выбирают члена телевизионной группы Матея.

Невестой в телефильме должна стать дочь председателя Моцоя — Лина, которая по ходу фильма, понимает, что влюбилась в Матея. Тот отвечает ей взаимностью...

В ролях

Напишите отзыв о статье "Свадьба во дворце (фильм)"

Ссылки

  • [www.moldovenii.md/ru/section/159/video/id/863 Свадьба во дворце]

Отрывок, характеризующий Свадьба во дворце (фильм)

Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.