Свешников, Дмитрий Константинович

Дмитрий Константинович Свешников
Место рождения:	Людиново, Калужская губерния, Российская империя
Жанр:	пейзаж, марина, жанровая и историческая живопись
Учёба:	Ленинградское художественно-педагогическое училище
Стиль:	социалистический реализм
Награды:	Серебряная медаль Министерства культуры СССР, Бронзовая медаль Всемирной выставки в Брюсселе
Звания:	член-корреспондент Академии Художеств России (1957)

Дмитрий Константинович Свешников (14 июня 1912, пос. Людиново Калужской губернии (ныне Людиновского района Калужской области) — 1 сентября 1997, Архангельск) — российский и советский живописец и путешественник, член Союза художников СССР (1941), Народный художник РСФСР, член-корреспондент Академии Художеств России (1957), заслуженный деятель искусств РСФСР (1963).

Первый почётный гражданин города Нарьян-Мара (1969).

Биография

В 1937 году окончил Ленинградское художественно-педагогическое училище. До начала Великой Отечественной войны работал художником-оформителем спектаклей в мурманском Драматическом театре Северного флота.

Участник Великой Отечественной войны, защищал Заполярье.

С 1946 жил и творил в Архангельске. С 1954 по 1965 год работал на должности председателя Архангельского отделения Союза художников РСФСР. В 1961—1963 — декан искусствоведческого факультета Народного университета культуры Архангельска.

В конце 1970-х художник перенёс инсульт, в результате чего случился частичный паралич правой части тела. И тогда он, понимая, что не писать картины не может, переучился работать левой рукой. Почти двадцать лет Свешников писал акварели левой рукой.

Умер и похоронен в Архангельске на Вологодском кладбище.

Сын — Валентин Дмитриевич Свешников, скульптор, заслуженный художник РФ, член-корреспондент РАХ, доцент.

Творчество

Д. Свешников — автор жанровых работ, портретов, пейзажей. Участник республиканских и всесоюзных выставок художников с 1940 года, международных выставок в Брюсселе и Дрездене.

Главная тема жанровых произведений художника — особенности труда и быта ненцев оленеводов и обитателей тундры, других жителей русского Севера.

Создал ряд произведений, посвященных морякам-североморцам. Ему принадлежат также сюжетно-тематические полотна, северные пейзажи, портреты современников.

Картины Д. Свешникова находятся в собраниях художественных музеев России и за рубежом.

Избранные картины

• «Первенец» (1951)
• «На оседлую жизнь» (1958)
• «Хозяин тундры» (1958)
• портреты Тыко Вылки и Евгении Соболевой
• «Окся»,
• «Осип пастух»
• «Доктор сельскохозяйственных наук П. Рочев»
• «Там, где кочуют туманы» и др.

Литература

• Дмитрий Константинович Свешников: Каталог. — М., 1979;
• Академия художеств СССР. — М., 1990. С. 252—253;
• Гудскова А. Певец Севера // Искусство, 1964. № 4;
• Жукова А. Романтик тундры // Художник, 1964. № 2.

Ссылки

• [www.polarpost.ru/forum/viewtopic.php?f=8&t=5562 Свешников Дмитрий Константинович (1912-1997)]

Отрывок, характеризующий Свешников, Дмитрий Константинович

Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.