Сенека Старший

Сенека Старший

Луций Анней Сенека (Lucius Annaeus Seneca) по прозвищу Старший (ок. 54 до н. э. — ок. 39 н. э.) — древнеримский писатель-ритор из Кордовы. В зрелых годах он женился на землячке Гельвии, от которой у него были три сына: Галлион Новат, знаменитый философ Сенека Младший и Мела, отец поэта Лукана. В Средние века сочинения Сенеки-отца смешивались с сочинениями Сенеки-сына (философа).

Сенека происходил из богатой всаднической семьи. В Риме изучал красноречие под руководством Ареллия Фуска, Пассиена, Альбуция Сила, Луция Цестия, Папирия Фабиана и других риторов, готовясь сделаться адвокатом. О его деятельности почти ничего не известно. Во время междоусобных войн он стоял на стороне Помпея и недоброжелательно относился к Цезарю, что отразилось на его потомках Сенеке и Лукане.

В красноречии был поклонником Цицерона и противником крайностей послецицероновского ораторского искусства. Не будучи профессиональным ритором, он был известен как автор руководства по риторике, которое он написал для своих сыновей. Он был составлен Сенекой в годы старости и содержал массу материалов по истории риторики при Августе и Тиберии. Этот труд дошёл до наших дней во фрагментарном виде.

Гораздо объёмистее и значительнее был исторический труд Сенеки, написанный им также в старости и посвящённый обзору римской истории с начала гражданских войн до Тиберия. До нашего времени он не сохранился.

Тексты и переводы

• [www.thelatinlibrary.com/seneca.html Латинские тексты]
• Peter H. Historicorum Romanorum reliquiae. Leipzig, 1906—1914. Vol. II. P. 91-92.
• Недавно сочинения опубликованы в серии «The Loeb classical library» в 2 томах (№ 463—464), английский перевод Уинтерботтома.

Литература

• Кузнецова Т. И. Практическое красноречие и парадное красноречие. Сенека Старший. // Кузнецова Т. И., Стрельникова И. П. Ораторское искусство в древнем Риме. — М.: Наука. 1976. — Гл. 4. — С. 136—173.
• Альбрехт М. фон. История римской литературы. / Пер. с нем. — М., 2004. — Т. 2. — С. 1354—1365.

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Сенека Старший

А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.