Сенилагакали, Иона
Поделись знанием:
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
| Иона Баравилала Сенилагакали Jona Baravilala Senilagakali | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 6 декабря 2006 — 5 января 2007 | |||
| Предшественник: | Лайсениа Каресе | ||
| Преемник: | Фрэнк Мбаинимарама | ||
| Рождение: | 8 ноября 1929 Waciwaci, Лакеба, колония Фиджи | ||
| Смерть: | 26 октября 2011 (81 год) | ||
Иона Баравилала Сенилагакали (фидж. Jona Baravilala Senilagakali; 8 ноября 1929, Waciwaci, Лакеба, колония Фиджи — 26 октября 2011) — фиджийский врач и государственный деятель, премьер-министр Фиджи (2006—2007).
Биография
Получил медицинское образование.
- 1954—1963 гг. — работал в различных клиниках Фиджи,
- 1964—1968 гг. — в клинике Мельбурна и в Christian Medical College Hospital (Индия),
- 1968—1970 гг. — в больнице Лабаса (Фиджи),
- с 1970-х гг. — лектор Школы медицины Фиджи,
- 1970—1974 и 2005—2007 гг. — Президент медицинской ассоциации Фиджи,
- 1981—1983 гг. — советник посольства в Японии,
- 1983—1986 гг. — генеральный консул в Лос-Анджелесе, представитель Фиджи на Форуме тихоокеанских островов,
- 1986—1988 гг. — постоянный секретарь в канцелярии премьер-министра. В 1988 г. ушел в отставку.
После военного переворота с декабря 2006 г. по январь 2007 г. был премьер-министром переходного правительства Фиджи.
Являлся активным членом методистской церкви Yarawa Фиджи и Ротума, был её проповедником и главным управляющим. В 1990 г. он перевел основные положения своей церкви с английского на фиджийский язык.
Напишите отзыв о статье "Сенилагакали, Иона"
Ссылки
- [www.fijitimes.com/story.aspx?id=53272 Dr Jona: a profile of Fiji's military-appointed PM] (англ.). The Fiji Times Online (11 December 2006). Проверено 28 января 2012. [www.webcitation.org/67kfQq0qn Архивировано из первоисточника 18 мая 2012].
- [www.rnzi.com/pages/news.php?op=read&id=64112 Fiji’s first post-coup interim prime minister Senilagakali dies] (англ.). Radio New Zealand International (1 November 2011). Проверено 28 января 2012. [www.webcitation.org/67kfRIgO3 Архивировано из первоисточника 18 мая 2012].
Отрывок, характеризующий Сенилагакали, Иона
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
