Сент-Анн-де-Бельвю

Сент-Анн-де-Бельвю (фр. Sainte-Anne-de-Bellevue) — небольшой город, расположенный на западной оконечности Монреальской агломерации (Большого Монреаля).

История

В XVII в., когда в этой местности высадились первые европейские поселенцы, был известен под алгонкинским названием Tiotenactokte («здесь находятся последние лагеря») и ирокезским Skanawetsy («живые воды»). Индейцы использовали дорогу в этой местности для торговли мехами.

Собственниками земли стали сульпицианцы, где они основали факторию. Изначальная территория миссии, которая получила название «Миссия Святого Людовика», была позднее уступлена феодалам и военным, чтобы обеспечить защиту этих земель от нападений ирокезов. В период 1672—1680 гг. миссия разделилась на отдельные помещичьи владения, среди которых был Бельвю (Bellevue), расположенный у порогов между островом Перро и берегом реки.

После подписания в 1701 г. Великого Монреальского Мира хозяйство на землях миссии укрепляется. Часовня, посвящённая святой Анне, была завершена в 1711 г. В 1714 г. Миссию св. Людовика переименовали в Миссию св. Анны. Она представляла собой последнюю остановку торговцев перед опасными лесами запада.

Параллельно появляются первые деревни в приходе Сент-Анн-дю-Бу-де-ль-Иль (Sainte-Anne-du-Bout-de-l'Île, «св. Анна на окраине острова») ан берегах вблизи порогов и вокруг церкви.

В 1816 г. по частному заказу был сооружён первый шлюз в восточной части канала от Водрёя, чтобы облегчить торговлю. Коммерсанты региона подписали ходатайство о строительстве публичного шлюза, который был сооружён в 1843 г. Этот шлюз позволил увеличить транспортировку товаров и путешественников при помощи парового парома, а также повысил важность региона. В 1845 г. деревня Сент-Анн-дю-Бу-де-ль-Иль, населённая земледельцами и моряками, превращается в гражданский муниципалитет, а её границы простираются на милю вдоль берегов реки Оттава и на полмили вглубь суши.

Во второй половине XIX века развитие железной дороги и морского транспорта повлекли за собой сооружение на востоке муниципалитета более крупных зданий — из кирпича, камня или покрытые гипсовой отделкой. Экономика региона изменяется из-за сооружения в 1855 г. железнодорожного моста. В эту эпоху здесь находилась фактория и склады меховой торговли Северо-Западной компании.

В ответ на рост населения небольшая приходская часовня была увеличена, а затем в рядом с ней в 1850 г. была построена новая церковь Святой Анны.

В 1895 г. Сент-Анн-де-Бельвю получил статус города, и с тех пор имеет собственный муниципальный регламент. Начиная с 1910-х гг. были сооружены важные учреждения городской инфраструктуры, в том числа ратуша и пожарная станция, а также ряд других зданий, ныне формирующих облик города: сельскохозяйственное училище университета Макгилла, названное Кампус Макдональда (fr:Campus MacDonald), больница ветеранов Святой Анны (fr:Hôpital Sainte-Anne des anciens combattants), пациентами которой изначально были ветераны Первой мировой войны, и магазин Дау (D’Aoust).

Образование

В городе находятся кампус Макдональд университета Макгилла и Колледж Джона Эбботта.

Также здесь находится обсерватория-радар имени Дж. С. Маршалла (fr:Observatoire radar J.S. Marshall), которой управляет Университет Макгилла, включающая метероологический радар, обслуживающий монреальскую агломерацию.

Ссылки

• [www.mamrot.gouv.qc.ca/repertoire-des-municipalites/fiche/municipalite/66117/ Sainte-Anne-de-Bellevue]
• [www.toponymie.gouv.qc.ca/ct/toposweb/recherche.aspx Commission de toponymie du Québec]

Отрывок, характеризующий Сент-Анн-де-Бельвю

По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.