Сербский конституционный референдум (2006)
| Конституционный референдум | |||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Вы одобряете проект новой Конституции Сербии
| |||||||||||||||||||||||||||||
| Источник — [www.rik.parlament.gov.rs/cirilica/propisi/RefStatIzve28-291006.htm ЦИК Сербии] | |||||||||||||||||||||||||||||
Конституционный референдум в Сербии прошёл 28 и 29 октября 2006 года для одобрения проекта новой Конституции Сербии.
За принятие новой Конституции высказалось подавляющее большинство избирателей (97%) при явке 55%.[1]
Контекст
Конституция
В первой статье новой Конституции Сербия определялась как государство сербского народа и всех его граждан, а в преамбуле Косово определялось как провинция Сербии с существенной автономией. Впервые, начиная с 1918 года, Сербия называлась независимым государством. Кириллица стала единственным официальным алфавитом, хотя языки национальных меньшинств могли бы использоваться на местном уровне.[2]
Основные отличия Конституции 2006 года от предыдущей Кноституции 1990 года:
- Собственность могла быть частной, корпоративной и всеобщей, существовавшая ранее социальная собственность прекращалась и становилась частной.
- Иностранные граждане могли иметь имущество на праве собственности.
- Президент Сербии являлся Главнокомандующим Вооружённых сил.
- Впервые Конституция Сербии упоминала общеевропейские ценности и стандарты.
- Национальный банк Сербии становился независимым органом.
- Органы местного самоуправления получили бо́льшую самостоятельность.
- Воеводина получила экономическую автономию.
- Официальным гимном Сербии стал «Боже правде».
- Особенно защищались права потребителей, матерей, детей и меньшинств.
- Гарантировалось право каждого гражданина на получении информации общественной важности.
- Брак определялся как «союз мужчины и женщины».
Напишите отзыв о статье "Сербский конституционный референдум (2006)"
Примечания
| ||||||
Отрывок, характеризующий Сербский конституционный референдум (2006)
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
