Середонин, Сергей Михайлович

Сергей Михайлович Середонин
Дата рождения:	30 августа (11 сентября) 1860(1860-09-11)
Место рождения:	Санкт-Петербург
Дата смерти:	26 июля (8 августа) 1914(1914-08-08) (53 года)
Место смерти:	Ярославская область

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Сергей Михайлович Середонин (1860—1914) — русский историк.

Биография

Образование получил в Санкт-Петербургской гимназии и на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. После окончания курса был оставлен при университете для приготовления к профессорскому званию.

В 1892 году удостоен степени магистра русской истории за «Сочинение Джильса Флетчера как исторический источник». С того же года читал лекции в Санкт-Петербургском университете. Состоял профессором русской истории в Императорском историко-филологическом институте; преподавал историческую географию в Петербургском археологическом институте.

Научные труды

Труды С. М. Середонина: «Перевод известий англичан о России» (в «Чтениях Московского Общества Истории и Древностей России», 1884, № 4), «Известия англичан о России во второй половине XVI века» («Журнал Министерства Народного Просвещения», 1885, № 12), «Известия иностранцев о вооружённых силах Московского государства» («Библиограф», 1891, № 2 — 3 и отдельно, Санкт-Петербург, 1891).

• [elib.shpl.ru/ru/nodes/3751-seredonin-s-m-istoricheskiy-obzor-deyatelnosti-komiteta-ministrov-k-stoletiyu-komiteta-ministrov-1802-1902-v-7-t-spb-1902 Исторический обзор деятельности Комитета министров: К столетию Комитета министров (1802—1902): В 7 т.] — СПб., 1902.

Источники

• Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского С.-Петербургского университета за истекшую третью четверть века его существования. 1869—1894. — СПб.: Тип. и лит. Б. М. Вольфа, 1896. — Т. 2 (М—Я). — С. 191—192.
• Середонин, Сергей Михайлович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Середонин Сергей Михайлович — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Середонин, Сергей Михайлович

Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.