Серена

Серена (лат. Serena, ум. 408) — племянница римского императора Феодосия. Серена была дочерью Гонория, рано умершего брата императора, и Феодосий взял на воспитание её и её сестру Ферманцию (Терманцию). В 383 (по другим данным, в 387) году Серена вышла замуж за Стилихона, военачальника Феодосия, носившего титул дукса.

После кончины Феодосия Стилихон и Серена приобрели практически неограниченное влияние при дворе малолетнего императора Гонория. У Стилихона и Серены было трое детей: Мария (ум. ок. 407), Ферманция (ум. 415) и Евхерий (389—408). В 398 году Мария была выдана замуж за Гонория, но Серена (об этом сообщают историки Филосторгий и Зосима) устроила так, что супружеских отношений между Гонорием и Марией фактически не было, так как считала свою дочь слишком юной. После смерти Марии Серена женила Гонория на Ферманции.

Серена покровительствовала поэту Клавдиану и помогла ему жениться на богатой наследнице; Серена упоминается во многих поэмах Клавдиана, ей специально посвящена «Похвала Серене» (Laus Serenae) и несколько эпиграмм. По свидетельству Клавдиана, Серена активно участвовала в политической деятельности мужа.

Серена была ревностной христианкой: особенно большой резонанс среди современников вызвало её участие в разорении храма Реи в Риме; когда она сняла ожерелье со статуи богини, пожилая весталка прокляла Серену и её потомство. Серена также помогла святой Мелании Младшей и её супругу продать своё имущество (чему пытались помешать их родственники) и покинуть Рим.

После падения Стилихона, и казни его и Евхерия Серена также была казнена (задушена) по повелению римского сената и юной Галлы Плацидии: её подозревали в том, что она собиралась отдать Рим варварам. Есть предположение, что подозрение в измене и казнь Серены могли быть связаны и с её участием в судьбе Мелании: именно те земли, которые Мелания продала, были вскоре заняты войском Алариха.

Литература

• Cameron A. Claudian: Poetry and Propaganda at the Court of Honorius. — Oxf., 1970.
• Demandt A., Brummer G. Der Prozess gegen Serena im Jahre 408 n.Chr. // Historia, 26 (1977). — S. 479—502.

Отрывок, характеризующий Серена

Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..