Филосторгий

Филосто́ргий (греч. Φιλοστόργιος) (ок. 368, Борисс, Каппадокия — ок. 439) — церковный историк, автор не дошедшей до нас полностью «Церковной истории», описывавшей историю христианства IV — начала V века (c 300 по 425 г.). По своим убеждениям Филосторгий был арианином. Произведение Филосторгия сохранилось в изложении Фотия. Другие отрывки из труда Филосторгия включены в анонимную «Жизнь Константина» и в «Мученичество святого Артемия» (VII в.).

Семья Филосторгия была арианской и сам он был сторонником учения Евномия; Филосторгий был лично знаком с Евномием и посвятил ему хвалебную поэму. В 430—440 годах он написал свой главный труд — «Церковную историю». История была разделена на 12 книг по числу букв в имени «Филосторгий» (Φιλοστόργιος); каждая книга начиналась с соответствующей буквы. Фактически его книга была посвящена истории арианства с начала его существования до 425 года. «История», хотя и сохранившаяся лишь фрагментарно, представляет особый интерес, поскольку рисует альтернативную точку зрения на события, которая зачастую резко противоречит точке зрения других, ортодоксальных церковных историков, таких, как Сократ и Созомен. Филосторгий восхваляет симпатизировавшего арианству императора Констанция II, оправдывая убийство им братьев. Историк рисует положительный образ другого императора-арианина — Валента: в отличие от Аммиана Марцеллина, Филосторгий не считает Валента виновным в поражении римлян при Адрианополе. Ортодоксального Феодосия Великого и его потомков — Аркадия, Феодосия II — Филосторгий рисует в негативном свете, сообщая при этом интересные подробности, о которых умалчивают другие историки. Несколько более положительно он относился к Гонорию. Значительное место в изложении Филосторгия занимают чудеса и предзнаменования (prodigia), катастрофы (землетрясения, потоп, голод).

Литература

Русские переводы

• Сокращение «Церковной истории» Филосторгия, сделанное патриархом Фотием. // Христианское чтение. — СПб., 1854. — № 4.
  • Патриарх Фотий. История церкви Филосторгия. — М.: Посев, 1998
  • Патриарх Фотий. Сокращение церковной истории Филосторгия; Дополнение к «Истории» Филосторгия; Отрывки из Флосторгия. // Георгий Пахимер. История о Михаиле и Андронике Палеологах: [в 13 кн. : кн. 1—6]. Патриарх Фотий. Сокращение церковной истории Филосторгия. / Подг. к изд. А. И. Цепков. — Рязань: Александрия, 2004. — С. 360—441. — 566, [1] с. — (Византийская историческая библиотека). — Алф. указ. : С. 518—553. — 1000 экз. — ISBN 5-94460-015-2, ББК Т3(0)443,012, ББК Т3(0)44 П21, УДК 94(495.02)(092) Г 36, ГРНТИ 03.19, 03.09.25
• Филосторгий, Сокращение «Церковной истории». Пер. с древнегреч. В. А. Дорофеевой // Церковные историки IV—V веков. / Сост. М. Ф. Высокий, М. А. Тимофеев. Пер. с лат. М. Ф. Высокого, В. А. Дорофеевой. Пер. с древнегреч. В. А. Дорофеевой. Коммент., указ. М. Ф. Высокого. Научная статья, коммент. М. А. Тимофеева. — М.: РОССПЭН, 2007. — С. 187—262 и комм. на C. 520—584. — 624 с. — (Классики античности и средневековья). — ISBN 978-5-8243-08-34-1, ББК 83.3(0)4, 86.37 Ц44
  • Онлайн-версия: [vk.com/doc91096254_413694957?hash=4060d633eac7949086&dl=51caf21b5c7d768674 Онлайн версия книги]. vk.com (2015).

Литература о Филосторгии

• Marasco G. The Church Historians (II): Philostorgius and Gelasius of Cyzicus // Greek and Roman Historiography in Late Antiquity. Fourth to Sixth Century A. D. / Ed. G. Marasco. — Leiden—Boston: Brill, 2003. — P. 257—288. — 550 p. — ISBN 90-04-11275-8

Отрывок, характеризующий Филосторгий

– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.