Сидорова, Валентина Васильевна

Валентина Сидорова
Личная информация
Пол	женский
Полное имя	Валентина Васильевна Сидорова
Гражданство	СССР → Россия
Специализация	фехтование
Дата рождения	4 мая 1954(1954-05-04) (69 лет)
Место рождения	Москва
Награды и медали Олимпийские игры Золото Монреаль 1976 Командная рапира Серебро Москва 1980 Командная рапира Чемпионаты мира Золото Буэнос-Айрес 1977 командная рапира Золото Буэнос-Айрес 1977 рапира Золото Гамбург 1978 командная рапира Золото Гамбург 1978 рапира Золото Мельбурн 1979 командная рапира Серебро Мельбурн 1979 рапира Золото Клермон-Ферран 1981 командная рапира Бронза Барселона 1985 командная рапира Золото София 1986 командная рапира Государственные награды

Валентина Васильевна Сидорова (род. 4 мая 1954, Москва) — советская и российская фехтовальщица на рапирах, олимпийская чемпионка (1976), заслуженный мастер спорта (1976), тренер.

В 1976 году окончила ГЦОЛИФК по специальности тренер-преподаватель. Выступала за «Спартак» (Москва). Чемпионка Олимпийских игр 1976 и серебряная призёрка Олимпиады-1980 в командных соревнованиях. Чемпионка мира 1977 и 1978 в личных соревнованиях, 1974, 1975, 1977, 1978 и 1979 — в командных. Серебряная призёрка Чемпионата мира 1973 в командном первенстве. Чемпионка СССР 1973, 1976 и 1977. Признавалась лучшей рапиристкой мира в 1977 и 1979 годах (по классификации Международной федерации фехтования).

Источники

• Сидорова Валентина Васильевна — статья из Большой олимпийской энциклопедии (М., 2006)

Отрывок, характеризующий Сидорова, Валентина Васильевна

Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.