Симакова, Мария Васильевна

Мария Васильевна Симакова (3 декабря 1934, с. Абашево, Чебоксарский р-н, Чувашская Республика) — народная мастерица, работающая в области чувашской национальной вышивки.

Биография

Родилась в семье простых колхозников Васильевых, в возрасте 3 лет осталась без матери, воспитывалась в семьях родственников. После окончания семилетней школы работала в колхозе «Урожай», с 1951 г. — подсобником Чувашстройтреста на стройках в г. Чебоксары. В 1955—1959 гг. вместе с мужем Н. К. Симаковым трудилась на целинных землях в Акмолинской обл. Казахстана (в совхозе «Черняховский»). В 1959 г. вернулась в Чувашскую Республику и стала жить в деревне (ныне — поселок) Кугеси, районном центре Чебоксарского района, до 1965 г. работала там же в Чувашской комплексной геологоразведочной партии. Получила ряд поощрений за добросовестный труд.

В 1965 г. М. В. Симакова поступила на известное предприятие народных художественных промыслов — фабрику художественной вышивки «Паха тěрě» в селе Альгешево Чебоксарского района — была исполнителем-вышивальщицей, лаборанткой по вышивке (1972), мастером раскройного цеха (1974), мастером вышивального цеха (1975), старшим мастером (1981), художником по вышивке (1985). В 1978—1981 гг. трудилась освобожденным председателем профкома фабрики. В 1992—2005 гг., после выхода на пенсию, заведовала лабораторией чувашской вышивки, вела работу методиста по декоративно-прикладному искусству в Чувашском республиканском научно-методическом центре (ныне — [www.culture21.ru/Main.aspx?orgid=391 Чувашский республиканский Дворец культуры и народного творчества]), преподавала вышивку в Университете народов Поволжья.

В настоящее время работает в домашней мастерской, выполняет творческие произведения и частные заказы.

Творчество

При помощи коллег и под руководством профессиональной художницы народного художественного промысла Е. И. Ефремовой (1914—2000) Симакова стала признанным мастером искусства традиционной чувашской вышивки. Она прошла путь от простой вышивальщицы на предприятии народных промыслов до самобытного художника. В своей деятельности стремится сохранять традиции ручной счетной вышивки.

Первыми самостоятельными работами Симаковой были салфетка и декоративное полотенце, которые экспонировались на выставке в ВДНХ (1972) и получили хорошие отзывы. Произведения М. В. Симаковой — скатерти, салфетки, занавеси, полотенца, декоративные панно и разнообразные предметы костюма — экспонировались на многих художественных и промышленных выставках, ярмарках, конкурсах. Ныне её работы находятся в собраниях ведущих музеев страны, в частных коллекциях в России и за рубежом. Наиболее представительная коллекция (130 предметов) хранится в фондах Чувашского национального музея. Известные произведения М. В. Симаковой: полотенце «Торжественное», панно «Древо жизни» (посвященное выдающимся личностям Чувашии), представительское одеяние — халат «Шупăр».

М. В. Симакова представила основные этапы своей творческой биографии и лучшие произведения, включая национальные костюмы, в издании альбомного типа «Чувашские узоры» (2004).

М. В. Симакова — член Союза художников России (1991).

Звания

«Народный мастер Российской Федерации» (1987), «Заслуженный работник культуры Чувашии» (1995), «Заслуженный художник Российской Федерации» (2008.

Почетный гражданин Чебоксарского района (2011)

Награды

Медаль «За освоение целинных земель» (1957), Медаль «За трудовую доблесть» (1957), Орден Трудовой Славы III степени (1977), Серебряная медаль ВДНХ СССР (1987 г.), Медаль «Ветеран труда» (1990), Медаль «За любовь и верность» (2012)

Выставки

• Первое участие на художественно-промышленной выставке — ВДНХ. Москва, 1972.
• «В краю ста тысяч вышивок» — выставка чувашского национального искусства — Государственный музей этнографии народов СССР. Ленинград, 1987.
• Персональная выставка «Чувашские мотивы в вышивке М. Симаковой». Выставочный зал Российского государственного дома народного творчества. Москва, июль 1995 г.
• Персональная выставка. — Чувашский национальный музей. Чебоксары, 2000.
• Персональная выставка к 70-летию со дня рождения — Чувашский государственный художественный музей. Чебоксары, 2004.
• Персональная выставка «Волшебные узоры». Чувашский национальный музей. Чебоксары, 2005.
• Персональная юбилейная выставка в Чебоксарском районном музее «Бичурин и современность». Чебоксарский р-н, пос. Кугеси, 2006.
• Персональная выставка к 75-летию со дня рождения — Чувашский государственный художественный музей. Чебоксары, 2009.
• «Искусство чувашского народа», групповая выставка художников Чувашии в галерее «Хазинэ», Казань, Татарстан. Май-июнь 2012.
• Групповые выставки художников Чувашии в Башкирском государственном художественном музее им. М. В. Нестерова. Уфа, Башкортостан. Июнь 2012.
• Персональная юбилейная выставка в Чебоксарском районном музее «Бичурин и современность». Чебоксарский р-н, пос. Кугеси, Декабрь 2014 - январь 2015.

Литература

• Смирнова, Н. Пĕр çупкам хыççăн тепри / Н. Смирнова // Хыпар — 1994. — 23 раштав.
• [Мария Васильевна Симакова тата унăн ĕçĕсем] // Пике — 1995. — № 11-12. — С. 32.
• Смирнова, Н. «Тĕрĕ пĕтсен тымар татăлать» / Н. Смирнова // Хыпар — 1995. — 8 нарăс.
• Григорьева, Г. Мастер чувашской вышивки // Советская Чувашия. — 1995. — 6 янв.
• Смелова, Ж. Паха тĕрĕ Марии Симаковой / Ж. Смелова // Клуб. — 1996. — № 5. — С. 12.
• В крае ста тысяч вышивок // Российские промыслы. — 2000 — Апрель-май. № 4-5 (10-11). С.
• Викторов, Ю. В. Симакова Мария Васильевна / Ю. В. Викторов // Краткая чувашская энциклопедия. — Чебоксары, 2001. — С. 371.
• Трофимов А. А. Симакова Мария Васильевна / Мастера народного искусства и художественных промыслов. Каталог-справочник — Чебоксары, 2004. — С. 81-83.
• Мария Симакова. Чувашские узоры. Книга-альбом. 2005. 112 с. Илл.
• Иванов-Орков Г.Н. Песни на полотне // Мастера изобразительного искусства. Очерки. (Библиотека Президента Чувашской Республики). Т. 9. 2011. С. 313 - 322.

Ссылки

• [artmus.culture21.ru/author.aspx?author=1930 Произведения М. В. Симаковой в собрании Чувашского государственного художественного музея.]
• [www.gov.cap.ru/hierarhy.asp?page=./299/2899/759080/848672/848729 Члены Союза художников Чувашии, имеющие почетные звания, премии, ордена, ученые степени и звания.]

Отрывок, характеризующий Симакова, Мария Васильевна

– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.