Скамья

Скамья́ (скаме́йка, в Лаврентьевской летописи — скамиа) — мебельное изделие с узким сиденьем, для нескольких человек, с высотой сиденья, равной или большей его глубины. Использоваться может как в помещении так и на улице, быть со спинкой и без. Скамьёй или скамейкой называется также невысокая подставка под ноги.

Скамья в России

Скамья — широкие толстые доски на четырёх ножках, соединённых проножками. Ножки могли изготовляться из цельной доски — они назывались глухими ножками. Скамья со спинкой называлась скамья перемётная или опромётная. Перемёт — спинка. Спинка глухая или решетчатая.

Скамьи по типу разделялись на малые — передаточные, и большие — спальные. На спальных скамьях спали, или отдыхали после обеда. На одном конце спальной скамьи мог устраиваться взголовашек, подголовашек, приголовашек. Взголовашек мог служить ларцом. Подголовашки (подголовки) изготавливались в Холмогорской стороне. Подголовки широко использовались богатыми новгородскими купцами.

Скамьи, как и лавки, покрывались тканевыми полавочниками. Скамьи могли покрываться коврами, иногда золотными бархатами. Скамьи обивались красным сукном на подкладке из хлопчато-бумажной ткани с бахромой и галунами. На скамью мог укладываться тюфяк.

Столец — маленькая скамья с квадратным или круглым сиденьем. Позднее столец стал называться табурет.

Специальное использование скамьи

Скамья может использоваться для целей наружной рекламы.

В суде: скамьей подсудимых называют то место в зале суда, где сидит подсудимый.

Может быть городской достопримечательностью. Например, скамья примирения.

См. также

• Мебель
• Лавка (мебель)
• Кровать
• Стул
• Скамья примирения (скульптура)
• Табурет

Литература

• Иван Забелин «Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях». Издательство Транзиткнига. Москва. 2005. стр. 164. ISBN 5-9578-2773-8

Отрывок, характеризующий Скамья

Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.