Собор Святейшего Сердца Иисуса (Батерст)

Собор Святейшего Сердца Иисуса (фр. Cathédrale du Sacré-Cœur, англ. Sacred Heart Cathedral) — католическая церковь, находящаяся в городе Батерст, графство Глостер, провинция Нью-Брансуик, Канада. Церковь является кафедральным собором епархии Батерста.

История

В 1871 году священник Илларион Дусе основал католический приход в городе Батерст. В 1881 году приход был канонически утверждён; ему было присвоено название в честь Святого Семейства. Первые богослужения прихода Святого Семейства проходили в зале трезвости, который находился на месте современного храма. 9 августа зал трезвости сгорел и священник Илларион Дусе приступил к строительству нового храма для прихода Святого Семейства.

8 ноября 1886 года был освящён краеугольный камень. Был возведена временная деревянная часовня, в которой богослужения стали проводиться с 19-го декабря 1886 года. В апреле 1887 года началось строительство каменного храма, который был завершён в 1888 году. Здание храма в неоготическом стиле было построено из местного гранита. В 1896 году был установлен колокол. В 1897 году приход приобрёл орган. В июле 1901 года были в храме были установлены скамейки; внутренний интерьер церкви был украшен готическими витражами.

В 1948 году, после учреждения епархии Батерста, церковь Святого Семейства стала кафедральным собором этой епархии и была переименована в честь Святейшего Сердца Иисуса Христа. В этом же году началась реставрация храма, которая завершилась в 1950 году.

Ссылки

• [www.diocesebathurst.ca/eng_cadres.html История храма] (англ.)

Отрывок, характеризующий Собор Святейшего Сердца Иисуса (Батерст)

Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.