Соловьёва, Валентина Сергеевна

Валентина Сергеевна Соловьёва
Род деятельности:	общественный деятель, директор швейного объединения им. 40-летия ВЛКСМ (1959-1990)
Дата рождения:	18 мая 1918(1918-05-18)
Место рождения:	СССР
Гражданство:	СССР СССР
Дата смерти:	17 декабря 2002(2002-12-17) (84 года)
Место смерти:	Тирасполь, ПМР
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Валенти́на Серге́евна Соловьё́ва (18 мая 1918—17 декабря 2002) — почётный гражданин г. Тирасполь, Герой Социалистического Труда. С 1959 по 1990 год возглавляла тираспольское швейное объединение имени 40 лет ВЛКСМ (ныне ЗАО «Одема» им. В. Соловьевой).

Биография

Соловьёва Валентина Сергеевна — директор одного из крупнейших швейных предприятий в СССР, долгие годы была самой известной в стране тираспольчанкой.

Разработав принцип экономичного раскроя ткани, успешно внедрив его в производство, Валентина Соловьёва вывела до этого убыточное предприятие в лидеры лёгкой промышленности СССР. Более 30 лет фабрика под руководством В. Соловьёвой занимала первые места во всесоюзных коллективных соревнованиях, смотрах и конкурсах. Восемь лет подряд предприятие было признано лучшим в Советском Союзе. Мужские сорочки производства фабрики «40 лет ВСКСМ» поставлялись не только во все союзные республики, но и экспортировались за рубеж. За годы руководства В. Соловьёвой коллектив предприятия увеличился с 500 до 8500 человек.

В числе первых в СССР здесь стали применять для раскроя и пошива одежды современные по тем временам микросхемы и компьютеры. Много лет Валентина Сергеевна являлась членом Всесоюзного Клуба директоров.

Большую роль сыграла В. Соловьёва в развитии Тирасполя. Под её руководством на фабрике построены и оборудованы новые цеха и помещения. Кроме того, ею была предложена и воплощена в жизнь идея строительства в центре Тирасполя Городского Дворца Республики, поликлиники, также было построено восемь общежитий для работников фабрики, детские сады, жилые дома. Благодаря Валентине Сергеевне в Тирасполе в 1967 году была открыта первая троллейбусная линия.

В. С. Соловьёва вела большую государственную и общественную работу: она неоднократно избиралась депутатом Верховного Совета Молдавской ССР и тираспольского городского Совета депутатов трудящихся, членом ЦК КП Молдавии, делегатом многих республиканских и Всесоюзных партийных съездов.

Награды

• Герой Социалистического Труда
• кавалер трёх орденов Ленина
• орден «Трудовая Слава»
• орден «Знак Почета»
• орден Республики (ПМР).
• «Почетный гражданин г. Тирасполя», звание присвоено решением исполкома Тираспольского горсовета депутатов трудящихся 12 марта 1978 г.

Память

• Её именем названо закрытое акционерное общество «Одема» (бывшая фабрика имени 40 лет ВЛКСМ) в Тирасполе.
• с 16 мая 2008 года Приднестровский республиканский банк ввёл в обращение памятную серебряную монету «Соловьёва В. С.» из серии «Выдающиеся люди Приднестровья» номиналом 100 рублей.
• Памятная доска установлена 16 мая 2008 года в канун 90-летия со дня рождения В. С. Соловьёвой на здании её родного предприятия «Одема».
• Памятник-бюст открыт 16 мая 2008 года в канун 90-летия со дня рождения В. С. Соловьёвой на Аллее Славы в Тирасполе.

• Памятник Соловьёвой Валентине Сергеевне - Донор.jpg

  Памятник-бюст

• Соловьёва В.С. г.Тирасполь - Донор.jpg

  Памятная доска

• Памятник Соловьёвой В.С. - Донор.jpg

  Аллея Славы на Дальнем кладбище в Тирасполе

Отрывок, характеризующий Соловьёва, Валентина Сергеевна

Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.