Сорокин, Дмитрий Тимофеевич

Дмитрий Тимофеевич Сорокин
Дата рождения	8 ноября 1921(1921-11-08)
Место рождения	Анцифорово, Бельский уезд, Смоленская губерния, РСФСР
Дата смерти	31 декабря 1970(1970-12-31) (49 лет)
Место смерти	Холм-Жирковский, Смоленская область, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1941—1946
Звание
Часть	234-й гвардейский артиллерийский полк
Командовал	орудийным расчётом
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	директор заготконторы

Дми́трий Тимофе́евич Соро́кин (8 ноября 1921, Анцифорово, Смоленская губерния — 31 декабря 1970, Холм-Жирковский, Смоленская область) — советский военнослужащий, участник Великой Отечественной войны, полный кавалер ордена Славы.

Биография

Родился в крестьянской семье, русский. Получил среднее образование, работал в колхозе.

В июне 1941 года призван в Красную армию, на фронт попал в сентябре 1941 года. Член ВКП(б) с 1941 года.

Служил командиром орудия в 234-м гвардейском артиллерийском полку 96-й гвардейской стрелковой дивизии.

20 февраля 1944 года в ходе боёв на 4-м Украинском фронте на берегу Днепра в районе села Михайловка Николаевской (ныне Херсонской) области, отбивая атаки противника, гвардии старшина Сорокин уничтожил более 15 солдат, 5 пулемётов и самоходное орудие противника.

В боях в район станции Водопой Николаевской области 26—27 марта 1944 года, командуя орудием прямой наводкой, поразил наблюдательный пункт противника, уничтожил до 10 солдат и офицеров, 2 миномёта и 3 пулемёта.

22 июля 1944 года в бою за деревню Подбоже Брестской области орудие Сорокина уничтожило более 10 пехотинцев противника, автомашину, два пулемёта, подбило средний танк и самоходное орудие. Через несколько дней, 30 июля 1944 года, при освобождении села Александровка расчёт под командованием Сорокина уничтожил больше 10 солдат противника, 4 пулемёта и подавил два орудия.

Для Дмитрия Сорокина война окончилась только 10 мая 1945 года после освобождения чешского города Яблонец. Всего за войну им было уничтожено 5 танков, 2 самоходных орудия, 8 пулемётов, 6 автомашин, 10 дотов и дзотов и 2 наблюдательных пункта противника.

Принимал участие в Параде Победы в 1945 году.

В 1946 году в звании младшего лейтенанта Дмитрий Сорокин демобилизовался. Жил в пгт Холм-Жирковский Смоленской области, где работал директором заготконторы.

Награды

• Орден Славы 3-й степени — 27 февраля 1944 № 7089
• Орден Славы 2-й степени — 30 апреля 1944 г № 1378
• Орден Славы 1-й степени — 18 ноября 1944 № 252
• Две медали «За отвагу»
• Медаль «За боевые заслуги»
• другие медали

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10461 Сорокин, Дмитрий Тимофеевич]. Сайт «Герои Страны».

• Полные кавалеры ордена Славы. — М., 1971. — Вып.1. — С. 24.
• Беляев И. Н. Солдатская слава смолян. — М., 1980. — С. 174—178.

Отрывок, характеризующий Сорокин, Дмитрий Тимофеевич

– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.