Ставропольский уезд (Ставропольская губерния)
Поделись знанием:
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.
После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
|
Ставропольский уезд
|
Ставропольский уезд — административная единица Ставропольской губернии, существовавшая в 1867-1924 годах.
Административный центр - город Ставрополь.
История
В 1868 году Ставропольская губерния разделена на три уезда: Ставропольский, Пятигорский и Новогригорьевский[2]. В 1924 году уезд был упразднён, его территория вошла в состав Ставропольского округа Юго-Восточной области.
Административное деление
В 1913 году в состав уезда входило 19 волостей[3]:
|
|
Населённые пункты
Список населенных мест Ставропольского уезда по состоянию на 1909 год[4]:
- 1-й стан
- Село Михайловское
- Хутор Вербовка
- Хутор Русский (нижний)
- Хутор Русский (верхний)
- Хутор Левашева
- Лесная караулка
- Хутор Рудневых
- Поселок при станице Пелагиада
- Мельница Лукьянчикова
- Хутор Под-Горою
- Мельница Нартова и Чигарева
- Хутор Чигарева
- Мельница Кулешиных
- Хутор Кожевников
- Хутор Белобородов
- Хутор Саньков
- Хутор Смахтин
- Хутор Каменный
- Хутор Грачевский
- Хутор Кизилов
- Хутор Семыкин
- Хутор Иноземцева
- Хутор Москвитиных
- Участок сестер Жуковых
- Участок Смагиных
- Участок Пелагеи Братковой
- Участок Жукова
- Хутор Шатохина
- Участок Смахтина
- Участок Нечаева
- Участок Ег. Бедрика (бывш. Браткова)
- Участок Кулешина
- Село Пелагиада
- Колония Молочная
- Хутор Русский
- Хутор Дубовый
- Хутор Подопригоровка
- Олимпиадовка (уч. Александры Соколовой)
- Имени Ефима Беликова
- Хутор Красная Балка
- Участок Михаила Гешелина
- Имени Николая Беликова
- Имени Алексан. Иванова
- Хутор Михаила Федюшина
- Хутор Константина Симоненко и Василия Пшеничного
- Село Московское
- Хутор Толстикова
- Хутор Найденова
- Хутор Беляева
- Хутор Гончарова
- Хутор Маньшина
- Хутор Меткалова
- Хутор Морина
- Село Дубовское
- Село Казинское (Дубово-Казинка)
- Дополнительный земельный участок
- Хутор Казанский (бывш. Кроворучковский)
- Хутор Сретенский
- Хутор Петропавловский
- Хутор Ново-Борисовский (Ново-Недогорское товарищество)
- Хутор Ново-Борисовский (Делевское товарищество)
- 2-й стан
- Село Старомарьевское
- Хутор Баева
- Хутор Глебова
- Хутор Адоевского
- Хутор Козлова
- Хутор Попова
- Хутор Елунина
- Хутор Черкасова
- Участок Николая и Алексея Толмачевых
- Участок Степана Дмитриевича Козлитина
- Участок наследника есаула Захарьина
- Участок Якова Смахтина
- Участок церков. Причта села Старомарьевки
- Село Бешпагир
- Хутор Базово- Балковский
- Участок насл. М. А. Садковского
- Участок М.Михайловой
- Любови Сотниковой
- Ф. Шипуновой и Н. Лобковой
- Участок причта села Бешпагир
- Село Надежда
- Хутор Ташла
- Хутор Верхне-Жилейский
- Хутор Нижне-Жилейский
- Участок Пелагеи Ивановны Кузнецовой
- Участок Ивана Парохина
- Участок Кузьмы П. Венкова
- Участок Олимп. Ал. Дюковой
- Участок Василия Филипповича Севостьянова
- Экон. Прок. А. Карабут
- Участок Ф. Е. Штифанова
- Экон. Алексея Васильевича Панкратова (бывш. Анастисии Чепуриной)
- Участок Алексан. Ив. Бородина (насл. Ивана Бородина)
- Участок Степана Латышева
- Участок Ивана и Василия Токаревых
- Село Татарка
- Экон. Насл. Алексан. Саломатина
- Участок Ксении Ивановны Рокотян
- Участок Даниила Андреевича Ротач
- Лесная караулка Столбиковская № 11
- Лесная караулка Валиковская № 10
- Лесная караулка Постовая № 9
- Лесная караулка Верхне-Вербовская № 4
- Лесная караулка Озерки № 1
- Лесная караулка Нижне-Вербовская № 2
- Лесная караулка Марьевская№ 3
- Лесная караулка Медведская № 5
- Лесная караулка Бучинская № 6
- Лесная караулка Безпутная № 8
- Лесная караулка Татарская № 8
- Лесная караулка Вишневская
- Лесная караулка Липовская № 12
- Лесная караулка Грушевская
- Лесная караулка Темная
- Лесная караулка Каменная
- Лесная караулка Поповская
- Лесная караулка Атажуковская
- Лесная караулка Красноярская
- Лесная караулка Сводная
- Село Спицевское
- Деревня Кононовка
- Участок братьев Николая и Петра Сырициных
- Экон. Климентия Шматко
- Экон. С. К. Кухтина
- Участок Николая
- Антона и Андрея Мартинсен
- Экон. М. А. Шматко
- Участок А. Т. Руднева
- Экон. Ивана 2-го Тим. Руднева
- Участок Михаила
- Георгия и Сергея Чепраковых
- Имение наследника Афан. Дмитриевой
- Хутор Константина и Ивана Панченко
- Хутор Михаила Бедрика
- Экон. Степ. Лук. Чепракова
- Ветряная мельница Т. Ф. Черемисина
- Участок наследника Попова
- Участок Никан. Степ. Варваровап
- Участок П. И. Чепракова
- Участок насл. Василия Дмитриева
- Участок Сем. Скоморохова
- Еф. Фоминова и Кирилла Сидоренко
- Экон. Андрея Струкова и уч. М. И. Струкова
- Экон. М. И. Струкова
- Экон. И. С. Калмыкова
- Экон. И. Х. Иванова
- Хутор насл. А. Э. Фон-Вах
- Экон. Пр. Лук. Чепракова
- Экон. Насл. Ильи Лук. Чепракова
- Хутор Михаила Чепракова с детьми
- Участок Геогия
- Петра и Сергея Чепраковых
- Село Константиновское (Кугуты тож)
- Ильинский поселок (он же Кугутский)
- Хутор Мельникова
- Мельница Ширяева
- Хутор Лонушкин
- Участок насл. А. Г. Саломатина
- Участок насл. И. Мак. Ныркова
- Участок У
- И и Д. Теряевых
- Участок Серг
- Куз и И. С. Теряевых
- Участок Ульяны Куз. и Ивана Сав. Теряевых
- Хутор Фед. Никит. Теряева
- Хутор Филиппа Никитича Теряева
- Хутор Пр. Перт. и Дм. Гр. Теряевых
- Хутор Дм. Григ. Теряева
- Участок Моисея Ивановича Чепракова
- Экон. Петра Ивановича Чепракова
- Участок Евдокии и др. Иваниковых
- Участок Макс. Серг. Волосатого
- Участок Вас. Фрол. Волосатого
- Участок Тих. Усова
- Участок Ивана Кулешина
- Участок Толмачева
- Участок Федора Чигорева
- Участок Петра Чвалуна
- Участок Еф. Беликова
- Участок Козьмы Пронского
- Участок Ивана Плугарева
- Участок Михаила Плугарева
- 3-й стан
- Село Кугульта (Кугульки)
- Мельница Игнатия Щетинина
- Хутор Федора Щетинина
- Кочевка Моисея Стрельникова
- Кочевка Ильи Еремина
- Хутор Тих. Ив. Еремина
- Хутор Катранова и Сивцева
- Кочевка Кирилла Лапина и Ивана Сазонова
- Село Новогеоргиевское (Терновка тож)
- Хутор Белевцева
- Хутор Гвоздева
- Хутор Вертяева
- Хутор Богачевых
- Хутор М. Апалькова
- Хутор Петровых
- Хутор Я. Апалькова
- Хутор Верзилова
- Экон. Феопемпта Бредихина с сыновьями
- Поселок Штукина
- Хутор Панкрата Бутрина
- Хутор Анания Серого
- Хутор Андрея Серого
- Хутор насл. Аполлона Бутрина
- Хутор Ивана и Семена Калугина
- Хутор Гаврилла Калугина
- Хутор Марии Тарасовой
- Хутор Константина Сиволапенко
- Хутор Андрея Сиволапенко
- Хутор Ивана Стволапенко
- Село Благодатное (Берестовая)
- Усадьба Андрея Мандалина
- Хутор Носачева
- Колония Мартыновка
- Дополнительный участок в селе Московское
- Хутор Безменова (также Безменовсланд/Besmenowsland Безменовсфельд/Besmenowsfeld, Николина Пристань), до 1917 - Ставропольская губ., Ставропольский у., Благодатенская вол.; в сов. период - Орджоникидзевский край, Ипатовский (Виноделенский) р-н. Лют. хутор на арендн. земле, осн. в 1882. В 95 км к сев.-вост. от Ставрополя. Лют. приход Ставрополь. Земли 1000 дес. Жит.: 187 (1904), 138 (1909), 176 (1911), 180 (1914), 416 (1920)[5].
- Колония Иващенко (Беттель)
- Колония Хубияровка
- Колония Золотаревка
- Поселок Софиевский
- Поселок Нововасильевский
- Поселок Добровольный
- Дополнительный надел Тугулукского общ.
- Хутор Фомы Толкачева
- Хутор Алексея Толмачева
- Экон. Леона Согр
- Экон. Трофима Маслова
- Экон. Якова Добрынина
- Хутор Сергея Плугарева
- Хутор Козьмы Пронского
- Хутор Таврический (Кухтиновский тож)
- Экон. Александра Кухтина
- Экон. Спиридона Маловичко
- Хутор Алексея Жадана
- Хутор Ивана Бедрика
- Хутор Елисея Солонинко
- Хутор Семена Понасенко
- Хутор Михаила Барабаша
- Хутор Игната Жадана
- Хутор Никиты Жадана
- Экон. Емел. Глущенко
- Экон. Ивана Глущенко
- Экон. Федора Кириленко
- Хутор Ивана и Тих. Колесниковых
- Хутор Алексея Колесникова
- Хутор Павла Ищенко
- Хутор Евгения Калинина
- Хутор Федора Шакала
- Хутор Ивана Сидорова
- Хутор братьев Филатовых
- Хутор Якова Зеленского
- Экон. Ивана Милосердова
- Хутор Никиты Степаненко
- Хутор Максима Стапененко
- Хутор Егора Бедрика
- Хутор Моисея Бедрика
- Хутор Павла Бедрика
- Хутор Михаила Бедрика
- Хутор Степана Степаненко
- Хутор Осипа Степаненко
- Хутор Якова Степаненко
- Экон. Василия Милосердова (Прибыль тож)
- Экон. Алексея Милосердова
- Хутор Михаила Степаненко
- Экон. Ник. Иванова
- Хутор Козлитина (Козырев тож)
- Хутор Степана Козлитина
- Кочевка Федота Козлитина (Козырев тож)
- Село Тугулукское
- Казинское товарищество
- хутор Ермилов-Лягушевки
- Усадьба Егора Сугакова
- Хутор Михаила Гладкосацкого
- Хутор Георгия Еременко
- Хутор Петра Чепракова
- Хутор Николая Толмачева
- 4-й стан
- Село Безопасное
- Хутор Воровская-Балка
- Хутор Эмануиловский
- Хутор Евтушенкова
- Паровая вальцевая мельница Бредихина
- Хутор Чаленкова
- Хутор Душина
- Хутор Блужина
- Хутор Пищикова
- Хутор Звягинцева
- Хутор Савченкова
- Хутор Кузьмы Ник. Барабаша
- Хутор Ивана Григорьевича Бедрика
- Хутор Архипа Ивановича Кордубана
- Хутор Михаила Бедника
- Хутор Гаврилла Бедрика
- Хутор Як. Борисовича Жадана
- Хутор Вас. Григ. Жадана
- Хутор Ив. Ив. Жадана
- Хутор Спиридона Жадана
- Хутор Степ. Логачева
- Еф. Гвоздева
- Ефр. Гражанкина и Бор. Авдеева
- Хутор Назара Фатеева
- Хутор Ф.Плотникова
- Хутор Абр. Серого
- Хутор Апполона Согарь
- Хутор Никиты Проскуркина
- Землянка Митр. Озерова
- Хутор Проскофия Киселя
- Хутор Петра Гостищева и Дмитрия Хорольцева
- Хутор Карла Киена
- Людвина Шеллода,Якова Юста
- Якова Марина
- Хутор Ивана Михайловича Меркулова 1-го
- Экон. Константина Озерова
- Экон. Арефия Озерова
- Экон. Феопемпта Бредихина
- Хутор Якова Озерова
- Хутор Егора Чумакова
- Хутор Петра Серого
- Хутор Якова Бредихин
- Хутор Степана Чумакова
- Хутор Григория и Михаила Шматко
- Хутор Ивана Потемкина
- Казенное лесничество
- Село Тищенское
- Хутор Изобильно-Тищенский
- Село Птичье
- Носова мельница
- Село Донское
- Хутор Барыбина
- Хутор Переверзева
- Хутор Стрельников
- Хутор Кафанова
- Хутор Маслова
- Хутор Исаева
- Хутор Стребкова
- Хутор Мезенцева
- Хутор Евдохина
- Хутор Дурыхина-Трухачева
- Хутор Калинина-Илюхо
- Хутор Трусова
- Хутор Черпакова
- Хутор Зарудный- Маркова
- Хутор Довбни.
- Поселок Добровольный
Напишите отзыв о статье "Ставропольский уезд (Ставропольская губерния)"
Примечания
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_gub_97.php?reg=67 Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г.]
- ↑ [stavropolgid.ru/knigi/stavropol-i-ego-okrestnosti/2123-hronika-administrativno-territorialnyh-izmenenij-kosnuvshihsja-stavropole-s-1785-goda-po-nastojaschee-vremja?start=180 Хроника административно-территориальных изменений, коснувшихся Ставрополье с 1785 года по настоящее время]
- ↑ [www.prlib.ru/Lib/pages/item.aspx?itemid=391 Волостныя, станичныя, сельскія, гминныя правленія и управленія, а также полицейскіе станы всей Россіи съ обозначеніем мѣста ихъ нахожденія]. — Кіевъ: Изд-во Т-ва Л. М. Фишъ, 1913.
- ↑ [www.okorneva.ru/naselennyie-punktyi-stavropolskoy-gubernii-i-kubanskoy-oblasti/spisok-naselennyih-mest-stavropolskogo-uezda-po-sostoyaniyu-na-1909-god Список населенных мест Ставропольского уезда по состоянию на 1909 год]
- ↑ [wolgadeutsche.ru/book/counter.php?book=17 Немцы России. Населенные пункты и места поселения: энциклопедический словарь. / Сост. В.Ф. Дизендорф. «ЭРН», Москва, 2006]
Ссылки
- Ставрополь Кавказский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.stavmirsud.ru/courtsst/ Организация мировой юстиции в Ставропольской губернии.]
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Ставропольский уезд (Ставропольская губерния)
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.
После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
