Торнадо (класс гоночных яхт)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Торнадо

Характеристики
Экипаж

2 чел.

Наибольшая длина

6,1 м

Ширина корпуса

3,08 м

Площадь парусов
в т.ч. грот

15,6 м²

в т.ч. стаксель

5,4 м²

Торнадо (англ. Tornado) — гоночный катамаран-монотип. Экипаж — 2 человека. Международный гоночный класс. Бывший Олимпийский класс, исключён из программы 2012 года.





История

  • Спроектирован в Великобритании в 1967 году.
  • Был введён в программу Олимпийских игр в 1976 году.
  • В 2000 году параметры катамарана были существенным образом модифицированы. Изменения коснулись увеличения площади парусов, грота с 15,6 до 17,0 м², а стакселя с 5,4 до 7 м², добавлен геннакер 25,00 м² и трапеция для рулевого.
  • Российские Чемпионы Мира в этом классе: Виктор Потапов и Александр Зыбин (дважды в 1978 и 1980 гг.), Юрий Коновалов и Сергей Кравцов[en] (1988 г.).
  • Катамараны были исключены из программы Олимпийских Игр в 2008 году и «Торнадо» пришлось уйти с Олимпийской арены. Позже дисциплину «катамараны» вернули, но с новыми технологиями пришел уже другой класс — Накра 17, который сейчас (2016 год) проходит до сих пор «детские болезни».[1]

В 2016 году в мире насчитывается более 4500 катамаранов «Торнадо» и в ассоциации класса состоит свыше 1300 членов.

Напишите отзыв о статье "Торнадо (класс гоночных яхт)"

Ссылки

  • [www.tornado-class.org/ Международная ассоциация класса "Торнадо"]

Примечания

  1. [www.xn----7sb1aphbeefedpe8i.org/klassy-yacht-mnogokorpusnye/18 Описание олимпийского катамарана «Накра 17»]

Иллюстрации


Олимпийские классы яхт (Игры 2016 года)
47049-й49-й FXЛазерЛазер РадиалRS:XНакра 17Финн
Бывшие олимпийские классы яхт
12 foot18 foot30m240m25.5mR6mR6.5mR7mR8mR10mR12mRДраконЗвёздныйИнглингЕвропаЛетучий голландецОлимпик[en]Парусная доскаСволлоу[en]СолингТемпестТорнадоФайрфлайФанбердШарпиЭллиотт 6 м

Отрывок, характеризующий Торнадо (класс гоночных яхт)

– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.