Транскрипция (лингвистика)

Транскрипция в лингвистике — передача на письме тем или иным набором письменных знаков (фонетическим алфавитом) элементов звучащей речи (фонем, аллофонов, звуков). В лингвистической теории и практике транскрипция имеет разнообразные применения.

Транскрипция звучания родного для читателя языка

Транскрипция может передавать знаками, взятыми из какого-либо алфавита, произношение на языке членов того же языкового сообщества (этноса, субэтноса, жителей какого-либо региона или поселения), которое пользуется этим алфавитом, то есть записывать звучание родного для пользователей языка или его версии (диалекта, идиолекта).

Так русская версия кириллицы (иногда несколько видоизмененная с целью более точной передачи звучания) используется в российских учебниках русского языка, языкознания (на русском материале), словарях русского языка. С помощью такой записи читателей знакомят как с общими правилами произношения (литературной произносительной нормой), так и с особенностями произнесения, характерными для 1) отдельных слов, словосочетаний, буквосочетаний и сочетаний звуков, 2) тех или иных групп населения, выделяемых про территории проживания, родному языку и/или диалекту, возрасту и т. д.

Для носителей других языков (прежде всего с алфавитно-фонетическими системами письма) также удобнее знакомиться с произношением, записанным с помощью знаков их родных языков, и в учебных словарях английского языка для школьников и студентов в Великобритании и США транскрипция зачастую приводится с помощью видоизмененного латинского (английского) алфавита, дополненного надстрочными и подстрочными знаками ударения и долготы гласных.

Языковедами выделяется несколько разновидностей транскрипции. Основные смыслоразличительные особенности произношения, выраженные противопоставлениями фонем, приводит фонематическая транскрипция. Она позволяет различать такие звукокомплексы, различающиеся минимальным набором звуковых признаков, как русские слова пал [пал] и пол [пол], пат [пат] и падь [пат'] (последнее — с оглушением и обозначением мягкости конечного согласного) или разные произношения слова булочная с [чн] или [шн]. В слабых позициях фонематическая транскрипция учитывает происходящее в них снятие противопоставлений фонем. Для парных по звонкости-глухости русских согласных это позиция в абсолютном конце слова: так чад и чат звучат в форме именительного падежа одинаково и их транскрипция будет совпадать, принимая вид [чат]. Для противопоставляемых в сильной позиции — под ударением — русских гласных фонем слабыми позициями будут безударные, и в большинстве случаев произношения, соответствующего литературной произносительной норме, звук, произносимый на месте безударного О, будет совпадать со звуком, даваемым русским безударным А (фонетический процесс количественной и качественной редукции — ослабления звука). В первом предударном слоге такой безударный звук в русской транскрипции обозначается знаком [ʌ]: вода [вʌда́] (именительный падеж единственного числа) / воды́ [вʌды́] (родительный падеж единственного числа) / во́ды [во́ды] (именительный падеж множественного числа). Еще более ослабленный из-за удаленности от ударения гласный звук, произносимый после твердых согласных на месте орфографических А, О, Ы во втором предударном и всех заударных слогах в русской транскрипции обозначается знаком [ъ]: вода [вʌда́] / водный [во́днъй] / водяной [въд’ино́й] / водянистый [въд’ьни́стъй]. Безударный закрытый (верхнего подъема) гласный, образующийся на мести орфографических И и Е после мягких согласных, обозначается как [ь]. Для более тонкой передачи особенностей тех или иных региональных, хронологических или иных произносительных вариантов используется фонетическая транскрипция. Она более точно отображает процессы взаимодействия звуков в речевом потоке — количественную и качественную редукцию, аккомодацию гласных и согласных друг к другу (например, назализацию и лабиализацию), частичную или полную ассимиляцию звуков по месту и способу их образования.

Транскрипция звучания иных языков

Передача на письме звучащей речи на языках, не являющихся родными для предполагаемой читательской аудитории, может быть в большей или меньшей степени подчинена задачам простоты или точности. Для простоты ознакомления нефилологов с иноязычной речью издавна также использовались знаки их родных алфавитов, что делалось прежде всего в многочисленных разговорниках. Более строгий научно-лингвистический подход к проблеме записи звуков различных языков учитывал различия в артикуляции даже близких в них звуков и привел к выработке Международного фонетического алфавита, точно учитывающего место образования и способ образования каждого звука человеческих языков в системе органов речи.

Транскрипция тем или иным способом записи необходима и для передачи на иностранных языках слов и выражений из тех языков, которые не обладают письменностью или обладают ею в не алфавитной, а идеографической (логографической, иероглифической) форме.

Учеными выделены регулярные соответствия между различными системами алфавитного письма, но перед письменным переводчиком иноязычных текстов часто стоит задача выбора оптимального способа передачи собственных имен (личных имен и географических названий), названий инокультурных реалий на язык перевода. Этот выбор (в случае алфавитной письменности языка исходного текста) происходит между максимально возможной передачей звучания (транскрипцией) и передачей буквенных соответствий — транслитерацией (которая, естественно, невозможна при идеографической письменности источника) и переводчик вынужден искать компромиссы. Компромиссным вариантом считается практическая транскрипция, учитывающая не только звуковые, но и буквенные соответствия. Её используют и современные компьютерные программы, помогающие переводить; примером может служить опирающийся на исследования российских лингвистов инструмент «Транскриптор» на сайте Артемия Лебедева.

Проблемы адаптации иноязычного слова или выражения в каком-либо языке возникают как при различии алфавитов обоих языков, так и в том случае, если приходится подбирать исходному выражению из алфавитного языка наиболее созвучное соответствие в языке с иероглифической письменностью, хотя при этом возможны досадные смысловые наслоения между источником и результатом.

Отрывок, характеризующий Транскрипция (лингвистика)

«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]