Траутман, Юрий Андреевич

Юрий Траутман
Основные сведения
Имя при рождении	Юрий Андреевич Траутман
Страна	Российская империя Российская империя СССР СССР Россия Россия
Дата рождения	29 февраля 1909(1909-02-29)
Дата смерти	1986(1986)
Место смерти	Владивосток, Российская Федерация
Работы и достижения
Работал в городах	Севастополь, Ашхабад, Владивосток, и др.
Архитектурный стиль	Сталинский ампир, Функционализм
Важнейшие постройки	Гостиница "Севастополь", драматический театр имени А.В.Луначарского, Дворец пионеров, Институт биологии южных морей
Градостроительные проекты	Генеральный план г. Севастополь, г. Владивосток, г. Ашхабад
Реставрация памятников	памятник В.И.Ленину
Награды

Ю́рий Андре́евич Тра́утман (1909—1986) — архитектор-градостроитель, профессор кафедры архитектуры ДВПИ, председатель правления Приморской организации Союза архитекторов СССР, заслуженный архитектор РСФСР (1969).

Биография

Юрий Траутман родился 29 февраля 1909 года и отмечал свой день рождения раз в четыре года. До начала войны был аспирантом архитектурного факультета Ленинградского инженерно-строительного института, работал на кафедре проектирования и строительной практики. 1941-1945 служил в действующей армии СССР. В 1945 году был назначен на должность главного архитектора города Севастополь. Над возрождением города работал совместно с такими архитекторами как Н.Н. Сдобняков, В.М. Артюхов, М.К. Ушакова – жена Траутмана , Г.Г. Швабуэр, В.П. Петропавловский, Б.Я. Митник, Б.В. Калинков, А.В. Бобков, Ю.Д. Фердман, В.И. Ежов, Л.Т. Киреев и многих других. С 1948 года был назначен главным архитектором г. Ашхабад, который был разрушен землетрясением. По указанию Госстроя СССР в 1961 году был назначен главным архитектором Владивостока. Траутман создал две панорамы будущего краевого центра – одна со стороны Спортивной гавани, другая – со стороны бухты Золотой Рог. В 1971 году по его инициативе в ДВГТУ (тогда ДВПИ) на строительном факультете было открыто архитектурное отделение, на котором Ю.Траутман вел курсы архитектурного проектирования и историю архитектуры. За время преподавания Юрий Андреевич передал свои знания и преданность профессии архитектора десяти выпускам молодых архитекторов. Он также активно участвовал в застройке курортной зоны Владивостока. Многие годы был председателем Приморской организации союза архитекторов, выступал с лекциями по линии общества «Знание» во всех городах края. Начиная с 1976 год, участвовал в смотрах дипломных работ выпускников высших архитектурных школ, которые проводились во всех городах страны . Похоронен Юрий Андреевич Траутман на Лесном кладбище в г. Владивосток в 1986 г.

Проекты

В Севастополе:

• Гостиница «Севастополь», 1952 год. (Ю.А. Траутман, Е.Г. Ставинский)

Постройка исполнена в стиле сталинского ампира. Для архитектурной трактовки фасадов и интерьеров были использованы характерные для периода послевоенного восстановления приемы и формы классицистической архитектуры. Выходящий на проспект Нахимова фасад акцентирован портиком с пышной коринфской колоннадой. Морской фасад украшала раньше на уровне второго этажа очень глубокая открытая терраса, позднее при устройстве ресторана «Бригантина» её закрыли, оставив только балкон с колоннадой коринфского ордера. Фасад по ул. Айвазовского разнообразят балконы. Глубокая арка подъезда ведет с улицы Айвазовского во внутренний дворик, где был разбит небольшой сквер.

• драматический театр имени А.В.Луначарского, 1957 год. (Ю.А. Траутман, В.В. Пилевин)

Здание внешне напоминает классические древнегреческие храмы. Восемь колонн коринфского ордена опираются на цокольный этаж, обработанный рустом. Колонны поддерживают треугольный фронтон. Интерьер театра также выполнен в классическом стиле.

Во Владивостоке:

• центральная площадь Владивостока, 1965 г.
• Памятник Борцам за власть Советов на Дальнем Востоке 1917-1922 гг. (Скульптор - А. И. Тенета, архитекторы - А. С. Усачев, Козлов, Ю. Траутман) .

Находится на площади Борцам Революции. Самый крупный монумент города. Состоит из трех отдельно стоящих композиций - двух групповых и центральной скульптуры красноармейца-трубача, возвышающейся над площадью на тридцатиметровую высоту. Правая скульптурная группа изображает участников событий 1917 г. во Владивостоке. Левая - партизан, сражавшихся в 1922 году в 1922 г.

• Памятник В. И. Ленину. Вокзальная площадь 1930 г., 1970 г. (Скульптор - В. В. Козлов, архитектор - Ю. Траутман).

Эта скульптура была подарена Владивостоку рабочими Ленинградского завода "Красный выборжец". Памятник торжественно открыли 7 ноября 1930 года. Ленин изображен в полный рост с поднятой рукой - её указующий перст символизировал направление в светлое будущее.

• Памятник одному из первых председателей Владивостокского совета рабочих и солдатских депутатов К. Суханову. Владивосток, ул. Суханова, сквер. Скульптор - Зверев, архитектор - Ю. Траутман, 1969 г.

Отрывок, характеризующий Траутман, Юрий Андреевич

Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.