Тадуэй, Томас

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Тюдвей, Томас»)
Перейти к: навигация, поиск

Томас Тадуэй[1] (англ. Thomas Tudway; ок. 1650 или 1656 — 23 ноября 1726) — английский музыкант и композитор.

Стал певчим в Королевской часовне вскоре после Реставрации, а 22 апреля 1664 получил место тенора в хоре Св. Георгия, Виндзор, затем органистом Королевского колледжа в Кембридже, где выступал в качестве старшего среди певчих во время празднования Рождества Христова с 1679 до лета 1680 года. Также был органистом в Пемброк-колледже и университетской церкви святой Марии. В 1704 году стал вторым профессором музыки в Кембриджском университете. Составленный им шеститомный сборник духовных сочинений наиболее выдающихся английских композиторов (70 месс и 244 гимна 85 композиторов, в том числе 19 гимнов его собственного сочинения) находится в Британском музее. Тадуэй написал много духовных сочинений, в своё время пользовавшихся большим уважением. Тадуэй, в свою очередь, с огромным уважением относился к Генри Пёрселлу, называя его величайшим из английских композиторов.

Напишите отзыв о статье "Тадуэй, Томас"



Примечания

  1. В старых русских источниках ошибочно Тюдвей.

Библиография

  • [en.wikisource.org/wiki/Tudway,_Thomas_%28DNB00%29 Статья в английском Словаре национальных биографий]
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Тадуэй, Томас

Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.