Убийства на озере Бодом
| Убийства на озере Бодом | |
 Озеро Бодом | |
| Способ убийства |
Удары по голове и по области лица неустановленным тупым плоским тяжёлым предметом - удары ножом |
|---|---|
| Оружие |
Неустановленный тупой плоский тяжелый предмет - Нож |
| Место | |
| Мотив |
Неизвестен |
| Дата | |
| Время |
04 : 00 до 06 : 00 или 06 : 00 до 11 : 00 - Точно определить время убийство не удаётся, споры ведутся до сих пор |
| Нападавшие |
Неизвестен |
| Убитые |
3 |
| Раненые |
1 |
| Число убийц |
Неизвестн |
Координаты: 60°14′30″ с. ш. 24°40′30″ в. д. / 60.24167° с. ш. 24.67500° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=60.24167&mlon=24.67500&zoom=14 (O)] (Я) Убийство на озере Бодом — убийство, произошедшее в Финляндии в 1960 у озера Бодом, расположенного около города Эспоо в 17 км от Хельсинки.
В ночь на 4 июня 1960 года четверо подростков пошли в поход к озеру Бодом, где неизвестный преступник убил троих из них ножом и ранил четвёртого. Выживший, Нильс Вильгельм Густавсон, после случившегося жил нормальной жизнью, пока в 2004 году его не обвинили в убийстве своих друзей. В октябре 2005 года окружной суд оправдал Густавсона по всем пунктам обвинения[1].
Убийства встревожили всю финскую общественность, а сюжеты о них стали популярны в средствах массовой информации в Финляндии, и, в дальнейшем, любая новая информации или гипотеза по данному делу привлекала большое внимание. Так, мелодик-дэт-метал группа «Children of Bodom» (называвшаяся до этого IneartheD) из города Эспоо взяла себе имя на основе этой истории, а также посвятила ей несколько песен.
Это было третьим резонансным убийством (наряду с делом Куллики Саари)[2] в Финляндии с 1953 года.
Жертвы
| № | Имя | Пол | Возраст на момент происшествия | Примечания |
|---|---|---|---|---|
| 1 | Майла Ирмели Бьорклунг | Ж | 15 лет | |
| 2 | Анья Тууликки Мяки | Ж | 15 лет | |
| 3 | Сеппо Антеро Бойсман | М | 18 лет | |
| 4 | Нильс Вильгельм Густавсон | М | 18 лет | Единственный выживший, арестован в 2004 по подозрению в убийстве, оправдан в октябре 2005. |
Гипотезы
Одним из главных подозреваемых долгое время был Карл Гуллстрём, владелец киоска близ озера. Он был известен своей нелюбовью к туристам и агрессивным поведением. Он утонул в Бодомском озере в 1969 году (до сих пор неясно было ли это несчастным случаем или самоубийством). Некоторые его соседи утверждают, что он признался перед смертью в убийствах. Его жена обеспечила ему алиби, хотя по слухам она перед смертью призналась, что он угрожал убить её, если она не сделает этого.
В 2003 году профессор Йорма Пало опубликовал книгу, в которой выдвинул свою гипотезу об этих убийствах. В 1960 году Пало работал доктором в ближайшей больнице. Через небольшой промежуток времени после убийства он лечил в госпитале раны высокому подозрительному мужчине. Мужчина был немцем Хансом Ассманном, якобы являвшимся агентом Восточной Германии. В версии Пало имелся недостаток в доказательствах и некоторая путаница. Полиция отвергла данную версию и заявила, что у Ассманна было железное алиби. В 1997 году, незадолго до смерти, Ассманн признался в убийствах финскому журналисту[3].
Также подозрение вызвали два молодых человека, рыбачивших на озере в ночь убийства и которые почему-то оставили свой улов на камнях у берега. Хотя полиция много раз просила их через газеты и радио сообщить о себе, никто не отозвался. Нильс Густавсон утверждает, что один из мужчин был похож на Ханса Ассмана.
Арест Нильса Густавсона
В конце марта 2004 года, почти через 44 года после убийства, Нильс Густавсон был арестован полицией по подозрению в данном деле. В начале 2005 года финское федеральное бюро расследований (Keskusrikospoliisi, KRP) заявило, что арест был произведён после того, как были проведены новые анализы пятен крови. В соответствии с официальным заявлением, выживший Нильс Густавсон сильно ревновал одного из подростков, Ирмели Бьорклунг, его новую девушку. На теле Ирмели было множество уколов, нанесённых уже после её смерти, тогда как двое других были убиты с меньшей жестокостью. Раны Густавсона были незначительными.
Суд начался 4 августа 2005 года. Подсудимый обвинялся в тройном убийстве. Основной аргумент был тот, что повторный анализ старых улик с применением новых технологий, таких как анализ ДНК, усилил подозрение в том, что Густавсон виновен. Защита утверждала, что убийства были совершены одним или несколькими посторонними лицами и Густавсону тоже были нанесены увечья, и с такими увечьями он не смог бы завершить такое грязное дело. 7 октября Густавсон был оправдан[1].
После оправдания правительство Финляндии выплатило ему €44 900 за моральный ущерб.
В массовой культуре
- Финская мелодик-дэт-метал группа «Children of Bodom» взяла себе имя на основе случая произошедшего на этом озере. Также участников группы иногда можно встретить отдыхающими на территории озера.
Напишите отзыв о статье "Убийства на озере Бодом"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.hs.fi/english/article/Court%20finds%20Gustafsson%20not%20guilty%20of%201960%20Bodom%20Lake%20triple%20murder/1101981204857 Court finds Gustafsson not guilty of 1960 Bodom Lake triple murder] (англ.)
- ↑ [www2.hs.fi/english/archive/news.asp?id=20040405IE8 BACKGROUND: Murders that shocked Finland in the 1950s] (англ.). [www.webcitation.org/65oTJhSAM Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
- ↑ [www2.hs.fi/english/archive/news.asp?id=20040405IE7 Man remanded on suspicion of infamous unsolved triple murder from 1960] (англ.). [www.webcitation.org/65oTKU7KE Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
Отрывок, характеризующий Убийства на озере Бодом
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
