Коротков, Фёдор Амосович

Коротков Фёдор Амосович
Дата рождения:	11 (24) июня 1908(1908-06-24)
Место рождения:	Москва, Российская империя
Дата смерти:	1988(1988)
Место смерти:	Москва, СССР
Страна:	СССР СССР
Научная сфера:	конструктор систем автоматического регулирования авиационных двигателей
Учёная степень:	доктор технических наук
Альма-матер:	МИСХМАШ
Награды и премии:

Фёдор Амосович Ко́ротков (1908 — 1988) — советский разработчик автоматических систем регулирования авиационных двигателей.

Биография

Родился 11 (24 июня) 1908 года в Москве. Окончил Московский индустриальный техникум, после чего работал сначала на машинно-испытательской станции, затем мастером в Институте сельскохозяйственного машиностроения. В 1934 году Коротков окончил Военную академию механизации и моторизации, после чего работал на заводе № 33 Наркомата тяжёлой промышленности СССР. С 1940 года работал Главным конструктором Московского агрегатного конструкторского бюро «Темп».

Под руководством и при непосредственном участии Короткова разрабатывались карбюраторы для самолётов, системы автоматического управления и питания топливом для реактивных и ракетных двигателей. На самолётах, оснащённых этими системами, советские лётчики установили более 100 советских и мировых рекордов.

Позднее ОКБ Короткова разрабатывало регуляторы и дозаторы для регуляции процессов перекачки на газо- и нефтепроводах. Помимо производственной деятельности, Коротков также написал большое количество научных работ и статей, защитил докторскую диссертацию.

В 1984 году он вышел на пенсию. Умер в 1988 году. Похоронен в Москве на Кунцевском кладбище.

Награды и премии

• Герой Социалистического Труда (22 июля 1966 года) — за большие успехи в создании авиационной техники .
• пять орденов Ленина (16.09.1945; 06.12.1949; 12.07.1957; 22.07.1966; 11.10.1974)
• орден Октябрьской Революции (26.04.1971)
• два ордена Трудового Красного Знамени (11.07.1943; 26.12.1984)
• медали
• заслуженный деятель науки и техники РСФСР
• заслуженный работник авиационной промышленности РСФСР
• Ленинская премия (1957)
• Сталинская премия (1949)
• Сталинская премия второй степени (1951) — за работу в области машиностроения

Память

В честь Короткова названо ОКБ, которое он возглавлял.

Отрывок, характеризующий Коротков, Фёдор Амосович

Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.