Ханамов, Нурмухаммед Чарыевич
| Нурмухаммед Чарыевич Ханамов Nurmuhammed Çaryýewiç Hanamow | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 1990 год — 1994 год | ||||
| ||||
| август 1994 года — 4 февраля 2002 года | ||||
| Президент: | Сапармурат Ниязов | |||
| Вероисповедание: | Ислам | |||
| Рождение: | 1 января 1945 (79 лет) Теджен (город), Тедженский район, Ашхабадская область, ТССР, СССР. | |||
| Отец: | Чары Ханамов | |||
| Дети: | сыновья: Сердар и Батыр | |||
| Партия: | Республиканская партия Туркменистана | |||
| Образование: | Туркменский политехнический институт | |||
Нурмухаммед Чарыевич Ханамов (туркм. Nurmuhammed Çaryýewiç Hanamow; 1 января 1945, Теджен) — туркменский политик, Председатель оппозиционной Республиканской партии Туркмении (в изгнании). Объявил о переходе в оппозицию в 2002 году и вынужденно эмигрировал из Туркмении, выступая против правительства президента Сапармурата Ниязова.
Содержание
Детство, образование, личная жизнь
Родился в Теджене, где его отец был главой элитного семеноводческого совхоза по выращиванию хлопка.
Отец, Чары Ханамов — Герой Социалистического труда.
В 1970 году окончил Туркменский политехнический институт.
Ханамов женат. У супругов Ханамовых родилось два сына — Сердар и Батыр. 19 января 2005 года оба младших Ханамова погибли[1] в результате автомобильной аварии в Подмосковье. Автомобиль «Жигули», в котором сыновья туркменского оппозиционера ехали в Москву, выбросило на встречную полосу, где он столкнулся с тягачом. По мнению Ханамова, автокатастрофа стала следствием теракта, осуществленного туркменскими спецслужбами. В свою очередь прокуратура РФ квалифицировала случившееся как несчастный случай.
Родной брат — экс-замминистра торговли.
Сестра — доктор наук, защитила диссертацию в 1992 году в Москве.
Политическая деятельность
После института работал в управлении «Каракумстрой» Министерства водного хозяйства СССР, особой эксплуатационной организации, обеспечивающей функционирование Каракумского канала и системы мелиорации в районах рек Мургаб и Теджен. Прошёл путь от инженера до начальника управления.
В 1990—1994 годах возглавлял Госснаб Туркмении, через который осуществлялись крупные экспортно-импортные операции, в частности операции по продажи нефтепродуктов.
В августе 1994 года был назначен послом Туркмении в Турции. В июне 1995 года, по совместительству посол в Израиле.
4 февраля 2002 года в Анкаре заявил о своем выходе в отставку[2], переходе в оппозицию Сапармурату Ниязову и вынужденной эмиграции из Туркмении. Ханамов сказал следующее:
Ниязов издеваясь над народом, дискредитировал себя окончательно и сделал из нас оппозиционеров…
Оппозиционная деятельность
После ухода с госслужбы вступил в оппозиционное Сапармурату Ниязову Народное демократическое движение Туркменистана, стал его сопредседателем. Другим сопредседателем и основателем движения был бывший вице-премьер и экс-глава МИД Туркмении Борис Шихмурадов. В течение 2002 года Ханамов и Шихмурадов занимались координацией действий НДДТ из разных стран, в том числе из России.
В ноябре 2002 года в Ашхабаде на жизнь Сапармурата Ниязова было совершено покушение: кортеж президента был обстрелян из грузовика. В результате инцидента никто не пострадал[3]. Сапармурат Туркменбаши назвал организаторами покушения бывших высокопоставленных туркменских чиновников: Бориса Шихмурадова и Нурмухаммеда Ханамова[4][5]. В декабре 2002 года Ханамов был заочно приговорен к пожизненному заключению[6].
28 мая 2005 года на базе НДДТ была создана Республиканская партия Туркменистана (в изгнании), которую возглавил Ханамов. На этой должности он активно сотрудничает с международными правозащитными организациями.
«Борьба» за власть
25 декабря 2006 года, после внезапной смерти Сапармурата Ниязова заявил о своем намерении бороться за власть[7]. В случае прихода к власти он пообещал переплавить золотые памятники Ниязову, распустить все институты власти и провести всеобщий референдум о принятии новой конституции[8]. Выборы нового главы Туркмении были назначены на 11 февраля 2007 года, но в число кандидатов Ханамов так и не попал. На выборах президентом Туркменистана был избран Гурбангулы Бердымухамедов[9].
В июле 2011 года вновь заявил, что может вернуться в Туркмению для участия в президентских выборах 2012 года, если ему будут предоставлены гарантии безопасности[10].
Напишите отзыв о статье "Ханамов, Нурмухаммед Чарыевич"
Примечания
- ↑ www.centrasia.ru/newsA.php?st=1106204400 У лидера туркменской оппозиции Н.Ханамова погибли сыновья Сердар и Батыр
- ↑ www.turkmenistan.ru/ru/node/14557 Посол Туркменистана в Турции освобождён от должности
- ↑ www.newsru.com/world/16jan2003/predateli.html В Туркмении организаторы покушения на Ниязова признаны предателями Родины
- ↑ krsk.kp.ru/daily/22682/22309/ И Туркменбаши достали
- ↑ www.turkmenistan.ru/ru/node/16010 Урок, который мы будем помнить всегда
- ↑ www.turkmenistan.ru/ru/node/16011 Ниязов пригласил бывших чиновников ответить перед законом
- ↑ www.dw-world.de/dw/article/0,,2290808,00.html Туркменская оппозиция хочет вернуться в Туркмению
- ↑ www.unian.net/rus/news/news-178087.html Туркменская оппозиция обещает Украине газ
- ↑ www.dw-world.de/dw/article/0,,2345933,00.html Туркмения. Упущенные шансы…
- ↑ www.dw-world.de/dw/article/0,,15223984,00.html Оппозиция Туркмении не верит обещаниям президента отказаться от монополии на власть
Ссылки
- Ханамов, Нурмухаммед — статья в Лентапедии. 2012 год.
- [www.centrasia.ru/person2.php?&st=1013880216 Биография на ЦентрАзия]
- [persones.ru/person-14087.html Нурмухамед Ханамов на Personas.ru]
- [chrono-tm.2x2forum.com/t233-topic Гордыня Ханамки]
- [chrono-tm.2x2forum.com/t192-topic Ханамка демократ]
Отрывок, характеризующий Ханамов, Нурмухаммед Чарыевич
Помолчав несколько времени, Платон встал.– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
